Боснийский кризис 1908. Боснийский кризис. Французская карикатура на султана Абдул-Хамида II

Введение

Боснийский кризис - международный конфликт, который был вызван аннексией Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией в октябре 1908 года. Это дипломатическое столкновение раскалило и без того напряженные отношения Великих держав и в течение первых недель 1909 года угрожало вылиться в большую европейскую войну. Несмотря на видимый успех австрийской дипломатии, аннексия новых территорий под нажимом немецкой верхушки Австрии в конечном счёте оказалось пирровой победой. Национальные, религиозные и языковые противоречия в Австро-Венгрии достигли критической точки, что привело к распаду страны в 1918, всего через десять лет после аннексии.

1. Предпосылки кризиса

25-я статья Берлинского договора 1878 года предусматривала, что освободившиеся от турецкого гнёта Босния и Герцеговина отходят к Австро-Венгрии. Против этой статьи энергично выступала также освободившаяся от турецкого владычества Сербия, которая серьёзно опасалась, что захват австрийцами Боснии и Герцеговины станет прелюдией к оккупации ими и самой Сербии - тем более, что Габсбурги давно представляли себя в роли защитников славянских народов и «собирателей» славянских земель (Богемия, Хорватия, Словения, Галиция, Краков и проч.)

В последней четверти XIX века Белград пытался убедить своего покровителя, царя Александра III, в необходимости передачи Боснии и Герцеговины сербам с целью расширения их выхода в Адриатическое море и превращения образованной таким образом «югославской» монархии в самостоятельную морскую державу. На время действия Союза трёх императоров вопрос о принадлежности Боснии и Герцеговины был по настоянию Бисмарка «заморожен». Как только союз австрийского и российского императоров сменился открытым соперничеством, австрийские дипломаты принялись зондировать вопрос о возможности аннексии Боснии и Герцеговины.

В первое десятилетие XX века неумолимо клонившаяся к упадку Османская империя попыталась переломить вектор своего развития и после Младотурецкой революции стала с новой силой заявлять свои права на Балканы. Это тревожило венское правительство, которое решилось незамедлительно использовать предоставленное ей Берлинским конгрессом 1878 года право на оккупацию Боснии и Герцеговины для ее аннексии. Для этого необходимо было преодолеть противодействие не только султана, но и России, Сербии, Черногории и Италии.

2. Политика Австро-Венгрии

Австрийский министр иностранных дел Алоиз фон Эренталь вступил в переговоры с представителями названных держав. Первым делом было достигнуто соглашение с Италией о том, что Габсбурги не будут вмешиваться в Итало-турецкую войну за обладание Триполи. Это позволило несколько выровнять австрийские отношения с Италией, которые не складывались со времён окончания Рисорджименто, лишившего Габсбургов их обширных владений на Аппенинах.

С султаном удалось договориться путём подписания договора, по которому Турция получала за аннексированные территории компенсацию в 2,5 млн фунтов стерлингов - при том, что Австрия отказывалась аннексировать Новопазарский санджак. Посредником при заключении этого договора выступал основной внешнеполитический союзник австрийского двора - германский кайзер Вильгельм II, имевший неограниченное влияние на султана.

Во время посещения российским министром иностранных дел А.П. Извольским замка Бухтольда в Бухлове 16 сентября 1908 года было достигнуто неформальное соглашение, по которому в обмен на беспрепятственную аннексию боснийских земель Австрия признавала право России на проход ее военных кораблей через Дарданеллы. Также обе стороны договорились не возражать, если дружественная России Болгария объявит о прекращении своей вассальной зависимости от турецкого султана.

Смысл соглашения Извольского и Бухтольда состоял в том, чтобы Австрия объявила об аннексии Боснии, а Россия одновременно заявила об отказе от берлинских соглашений о нейтральном статусе проливов. Предполагалось, что согласованные действия позволят нейтрализовать реакцию со стороны союзников России по Антанте - Франции и Великобритании, которые опасались усиления российского влияния в Средиземноморье. Лондон и Париж выразили своё недовольство развитием событий на Балканах нотами протеста австрийскому правительству, но не принимали никаких решительных действий по отношению к Австрии. В целом, вопрос о Боснии и Герцеговине интересовал англичан и французов гораздо меньше, чем статус Дарданелл.

Таким образом, благодаря усилиям австрийской дипломатии Сербия и Черногория оказались в изоляции. Невзирая на их протесты, Австро-Венгрия 5 октября 1908 года объявила об аннексии Боснии и Герцеговины.

3. Кризис

На следующий день (6 октября) правительства Сербии и Черногории объявили в своих странах мобилизацию. В руководстве обеих стран полагали, что эти две области были под их сферой влияния и не хотели терять своего господства в этом регионе. 8 октября Германия известила правительство Австрии, что в случае разрастания конфликта они могут полностью рассчитывать на поддержку Германской империи. Правительство Австрии, заручившись поддержкой Германии, заявило, что конфликт с Сербией можно решить только оружием. Австрийские войска начали сосредотачиваться на сербской границе. Но напасть на Сербию Австрии не позволяли дружеские отношения Сербии с Россией. Правительство Германии и Австро-Венгрии понимали, что Россия не станет в стороне наблюдать за тем, как австрийские войска будут оккупировать сербские земли. В войну между Сербией и Австрией непременно вмешается Россия. Казалось, что война между Сербией, Черногорией и Австро-Венгрией стала неизбежной.

4. Политическое поражение России и Сербии

Поскольку сербы продолжали вооружаться, Австрия вела переговоры сразу с несколькими странами, чтобы оставить Сербию в дипломатической изоляции. Эти переговоры принесли плоды. 2 марта 1909 г. представители России, Великобритании, Франции, Италии и Германии выступили на стороне Австрии, пытаясь надавить на Сербию с тем, чтобы она признала аннексию как состоявшийся факт. Тем самым удалось избежать войны. При этом Россия предлагала созвать международную конференцию для урегулирования сложившейся ситуации, тем более что Англия и Франция отказались поддержать её позицию по вопросу о проливах. Остальные державы предпочитали придерживаться берлинских договорённостей 1878 года.

10 марта 1909 г. Сербия отказалась признавать аннексию Боснии и Герцеговины. Казалось, что общеевропейская война неизбежна. 17 марта 1909 г. Совет министров принял решение о том, что Российская империя не готова к войне с Германией и Австрией на двух фронтах. Спустя несколько дней граф Пурталес вручил «предложения» (фактически ультиматум) А. Извольскому с требованием признать аннексию Боснии и Герцеговины и прекратить дипломатическую поддержку Сербии.

На следующий же день (23 марта) Николай II телеграфировал кайзеру Германии Вильгельму II о принятии всех германских требований. Россия признала аннексию. Это означало, что русская политика потерпела полное поражение. Союзники по Антанте не оказали России поддержку в балканской проблеме, а тем более - в вопросе о статусе проливов, оставив Россию наедине с Германией и Австро-Венгрией. Под давлением своего союзника, Сербия 31 марта 1909 г. также вынуждена была признать аннексию соседних территорий австрийцами.

Формально конфликт был исчерпан, но чувства горечи от поражения продолжали тлеть и в Белграде, и в Петербурге. Балканы оставались «пороховой бочкой» Европы. Взрыв произошёл в июне 1914 года, когда сербский патриот застрелил наследника австрийского престола во время инспекции вновь присоединённых земель (см. Сараевское убийство).

Боснийский кризис 1908 - 1909 гг.

The Bosnian Crisis 1908-1909 (англ.)

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Портал «Босния и Герцеговина»
Боснийский кризис 1908-1909 гг. - международный конфликт, который был вызван аннексией Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией в октябре 1908 года . Это дипломатическое столкновение раскалило и без того напряжённые отношения Великих держав и в течение первых недель 1909 года угрожало вылиться в большую европейскую войну. Несмотря на видимый успех австрийской дипломатии, аннексия новых территорий под нажимом правящих кругов австрийской части габсбургской монархии в конечном счёте оказалась пирровой победой . Национальные, политические, религиозные и языковые противоречия в Австро-Венгрии достигли критической точки, что привело к распаду страны в 1918 году , всего через десять лет после аннексии.

Предпосылки кризиса

В первое десятилетие XX века неумолимо клонившаяся к упадку Османская империя попыталась переломить вектор своего развития, после Младотурецкой революции правящие круги Османской империи с новой силой стали заявлять свои права на Боснию и Герцеговину . Это тревожило австро-венгерское правительство, которое взяло курс на аннексию провинций и искало лишь удобный повод для реализации своих планов. Для этого необходимо было преодолеть противодействие не только османцев , но также России , Великобритании , Франции , Италии , Сербии и Черногории .

Политика Австро-Венгрии

Австрийский министр иностранных дел Алоиз фон Эренталь вступил в переговоры с представителями заинтересованных держав. Первым делом было достигнуто соглашение с Италией о том, что Габсбурги не будут вмешиваться в Итало-турецкую войну за обладание Ливией . Это позволило несколько выровнять австрийские отношения с Италией, которые не складывались со времён окончания Рисорджименто , лишившего Габсбургов их обширных владений на Апеннинах . С султаном удалось договориться путём подписания договора, по которому Турция получала за аннексированные территории компенсацию в 2,5 млн фунтов стерлингов - при том, что Австрия отказывалась аннексировать Новипазарский санджак . Посредником при заключении этого договора выступал основной внешнеполитический союзник австрийского двора - германский кайзер Вильгельм II , имевший неограниченное влияние на султана .

Во время встречи российского министра иностранных дел А. П. Извольского с австрийским коллегой Алоизом фон Эренталем , состоявшейся в замке Бухлау (Бухлов), 15-16 сентября 1908 года было достигнуто предварительное неформальное соглашение, по которому в обмен на признание Россией аннексии Боснии и Герцеговины, Австрия признавала право России на беспрепятственный проход её военных кораблей через черноморские проливы Босфор и Дарданеллы . Также обе стороны договорились не возражать, если Болгария объявит о прекращении своей вассальной зависимости от Османской империи . Стоит отметить, что у Извольского не было полномочий для проведения подобных переговоров, а для его австрийского коллеги, Эренталя , как выяснилось позднее, весьма важным было хотя бы создать их видимость. Со слов современников Извольского смысл его предварительного неформального соглашения с Эренталем состоял в том, чтобы в подходящий для двух держав момент Австро-Венгрия объявила об аннексии Боснии-Герцеговины , а Россия одновременно заявила бы об отказе от берлинских соглашений о нейтральном статусе черноморских проливов . Предполагалось, что согласованные действия позволят нейтрализовать реакцию со стороны союзников России по Антанте - Франции и Великобритании , которые опасались усиления российского влияния в Средиземноморье.

Как отмечал в своих мемуарах граф В. Н. Коковцов , бывший в то время министром финансов России , "за гостеприимными беседами в Бухлау Извольский разыграл эпизод из басни Крылова - «Ворона и лисица».

Боснийский кризис 1908-1909 гг

10 марта 1909 г. Сербия отказалась признавать аннексию Боснии и Герцеговины. 17 марта 1909 г. Совет министров России на своем заседании констатировал, что Российская империя не готова к войне с Германией и Австро-Венгрией на двух фронтах. В связи с этим России приходилось сдерживать Сербию от нападения на Австро-Венгрию ; такой опрометчивый шаг вполне мог спровоцировать общеевропейскую войну.

И тут своё веское слово сказала Германия . 22 марта германский посол в России граф Пурталес вручил российскому коллеге Извольскому «предложения по разрешению кризиса» (больше похожие на ультиматум), в которых России предлагалось дать немедленный чёткий недвусмысленный ответ о согласии либо отказе признать аннексию Боснии и Герцеговины и дал понять, что отрицательный ответ повлечёт за собой нападение Австро-Венгрии на Сербию; дополнительно было выдвинуто требование о прекращении дипломатической поддержки Сербии . Опасаясь втягивания России в войну, премьер-министр П. А. Столыпин выступил категорически против прямой конфронтации с Германией и Австро-Венгрией, указав, что «развязать войну - значит развязать силы революции». На следующий же день император Николай II телеграфировал кайзеру Германии Вильгельму II о согласии принять все германские требования. Это означало, что русская балканская политика потерпела полное фиаско, которое современники, памятуя о недавно закончившейся неудачной русско-японской войне , назвали «дипломатической Цусимой» . Под давлением своего союзника, Сербия 31 марта 1909 г. также вынуждена была признать аннексию.

Формально конфликт был исчерпан, но чувства горечи от поражения продолжали тлеть и в Белграде, и в Петербурге. Кроме того, благодаря усилиям австрийской и германской дипломатии союзники России - Сербия и Черногория, оказались в изоляции, а престижу России был нанесён очередной чувствительный удар. Балканы же надолго остались «пороховым погребом» Европы . Взрыв произошёл в июне 1914 года, когда сербский террорист Гаврило Принцип застрелил наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда во время инспекции вновь присоединённых земель (см. Сараевское убийство).

Боснийский кризис 1908-1909 гг. привёл к углублению противоречий между Антантой и Тройственным союзом , явившись одним из этапов на пути к Первой мировой войне . Кризис необратимо испортил отношения между Россией и Сербией с одной стороны и Австро-Венгрией с другой и едва не привёл к большой европейской войне. Германия дала понять России и Антанте , что окажет Австро-Венгрии любую необходимую помощь, вплоть до военной. Наметился отход Италии от Тройственного союза . В рамках Антанты также вскрылись серьёзные противоречия: союзники не оказали России весомую поддержку в босно-герцеговинском вопросе и оказались не готовы удовлетворить притязания России в Восточном вопросе в целом, оставив Россию наедине с Германией и Австро-Венгрией. В то же время сами - «держали порох сухим». По данным ряда исследователей, на рубеже 1908-1909 гг. Великобритания сконцентрировала в метрополии больше половины кораблей своего флота. По-видимому, британские правящие круги не сочли Боснийский кризис своевременным и удобным поводом для выступления против Тройственного союза .

Что касается главных «героев» кризиса - кризис отразился на политической карьере Извольского : вскоре он ушёл в отставку с поста министра иностранных дел и был отправлен послом во Францию; российское внешнеполитическое ведомство, долгое время остававшееся очень закрытым органом, напрямую подчинявшимся императору, наконец, попало под полный контроль Правительства и Председателя Совета Министров: политика стала более гласной, а решения - более взвешенными. Эренталь получил титул графа после признания аннексии остальными Великими державами 9 апреля 1909 года.

Напишите отзыв о статье "Боснийский кризис"

Ссылки

Астафьев И. И. Русско-германские дипломатические отношения 1905-1911 гг. М., 1972;
Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906-1910. М., 1961;
Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. Пролог первой мировой войны. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1964;
Зайончковский А. М. Вокруг аннексии Боснии и Герцеговины. // Красный архив, 1925, Т.3 (10), С. 41-53;
Игнатьев А. В. Русско-английские отношения накануне первой мировой войны (1908-1914 гг.). М., 1962;
История дипломатии. Том II. Автор тома В. М. Хвостов. Под редакцией А. А. Громыко, И. Н. Земскова, В. А. Зорина, В. С. Семенова, С. Д. Сказкина, В. М. Хвостова. М., Государственное издательство политической литературы, 1963;
Милюков, П. Н. Балканский кризис и политика А. П. Извольского. СПб., 1910;
Писарев Ю. А. Великие державы и Балканы накануне первой мировой войны. М., Изд-во Наука, 1985;
Полетика Н. П. Сараевское убийство. Исследование по истории австро-сербских отношений и балканской политики России в период 1903-1914 гг. М., Изд-во: Красная газета, 1930;
Fay Sidney Bradshaw. The origins of the world war. Vol. 1-2, New York 1928. / Фей С. Б. Происхождение мировой войны. Т. 1-2, М., 1934;
Pribram, A. F. Austrian foreign policy 1908-1918. With a foreword by G. P. Gooch. London, 1923;
(англ.)

См. также

Отрывок, характеризующий Боснийский кризис

– Простите меня, как вас зовут? – тихо спросила у отца я.
Этот простой вопрос вывел его из «ступора», в который он «ушёл с головой», будучи не в состоянии вернуться обратно. Очень удивлённо уставившись на меня, он растерянно произнёс:
– Валерий... А откуда взялась ты?!... Ты тоже погибла? Почему ты нас слышишь?
Я была очень рада, что удалось как-то его вернуть и тут же ответила:
– Нет, я не погибла, я просто шла мимо когда всё это случилось. Но я могу вас слышать и с вами говорить. Если вы конечно этого захотите.
Тут уже они все на меня удивлённо уставились...
– А почему же ты живая, если можешь нас слышать? – поинтересовалась малышка.
Я только собралась ей ответить, как вдруг неожиданно появилась молодая темноволосая женщина, и, не успев ничего сказать, опять исчезла.
– Мама, мама, а вот и ты!!! – счастливо закричала Катя. – Я же говорила, что она придёт, говорила же!!!
Я поняла, что жизнь женщины видимо в данный момент «висит на волоске», и её сущность на какое-то мгновение просто оказалась вышибленной из своего физического тела.
– Ну и где же она?!.. – расстроилась Катя. – Она же только что здесь была!..
Девочка видимо очень устала от такого огромного наплыва самых разных эмоций, и её личико стало очень бледным, беспомощным и печальным... Она крепко-накрепко вцепилась в руку своему брату, как будто ища у него поддержки, и тихо прошептала:
– И все вокруг нас не видят... Что же это такое, папа?..
Она вдруг стала похожа на маленькую, грустную старушечку, которая в полной растерянности смотрит своими чистыми глазами на такой знакомый белый свет, и никак не может понять – куда же теперь ей идти, где же теперь её мама, и где теперь её дом?.. Она поворачивалась то к своему грустному брату, то к одиноко стоявшему и, казалось бы, полностью ко всему безразличному отцу. Но ни один из них не имел ответа на её простой детский вопрос и бедной девчушке вдруг стало по-настоящему очень страшно....
– А ты с нами побудешь? – смотря на меня своими большими глазёнками, жалобно спросила она.
– Ну, конечно побуду, если ты этого хочешь, – тут же заверила я.
И мне очень захотелось её крепко по-дружески обнять, чтобы хоть чуточку согреть её маленькое и такое испуганное сердечко...
– Кто ты, девочка? – неожиданно спросил отец. – Просто человек, только немножко «другой», – чуть смутившись ответила я. – Я могу слышать и видеть тех, кто «ушёл»... как вот вы сейчас.
– Мы ведь умерли, правда? – уже спокойнее спросил он.
– Да, – честно ответила я.
– И что же теперь с нами будет?
– Вы будете жить, только уже в другом мире. И он не такой уж плохой, поверьте!.. Просто вам надо к нему привыкнуть и полюбить.
– А разве после смерти ЖИВУТ?.. – всё ещё не веря, спрашивал отец.
– Живут. Но уже не здесь, – ответила я. – Вы чувствуете всё так же, как раньше, но это уже другой, не ваш привычный мир. Ваша жена ещё находится там, так же, как и я. Но вы уже перешли «границу» и теперь вы на другой стороне, – не зная, как точнее объяснить, пыталась «достучаться» до него я.
– А она тоже когда-нибудь к нам придёт? – вдруг спросила девчушка.
– Когда-нибудь, да, – ответила я.
– Ну, тогда я её подожду – уверенно заявила довольная малышка. – И мы опять будем все вместе, правда, папа? Ты же хочешь чтобы мама опять была с нами, правда ведь?..
Её огромные серые глаза сияли, как звёздочки, в надежде, что её любимая мама в один прекрасный день тоже будет здесь, в её новом мире, даже не понимая, что этот ЕЁ теперешний мир для мамы будет не более и не менее, как просто смерть...
И, как оказалось, долго малышке ждать не пришлось... Её любимая мама появилась опять... Она была очень печальной и чуточку растерянной, но держалась намного лучше, чем до дикости перепуганный отец, который сейчас уже, к моей искренней радости, понемножку приходил в себя.
Интересно то, что за время моего общение с таким огромным количеством сущностей умерших, я почти с уверенностью могла бы сказать, что женщины принимали «шок смерти» намного увереннее и спокойнее, чем это делали мужчины. Я тогда ещё не могла понять причины этого любопытного наблюдения, но точно знала, что это именно так. Возможно, они глубже и тяжелее переносили боль вины за оставленных ими в «живом» мире детей, или за ту боль, которую их смерть приносила родным и близким. Но именно страх смерти у большинства из них (в отличии от мужчин) почти что начисто отсутствовал. Могло ли это в какой-то мере объясняться тем, что они сами дарили самое ценное, что имелось на нашей земле – человеческую жизнь? Ответа на этот вопрос тогда ещё у меня, к сожалению, не было...
– Мамочка, мама! А они говорили, что ты ещё долго не придёшь! А ты уже здесь!!! Я же знала, что ты нас не оставишь! – верещала маленькая Катя, задыхаясь от восторга. – Теперь мы опять все вместе и теперь будет всё хорошо!
И как же грустно было наблюдать, как вся эта милая дружная семья старалась уберечь свою маленькую дочь и сестру от сознания того, что это совсем не так уж и хорошо, что они опять все вместе, и что ни у одного из них, к сожалению, уже не осталось ни малейшего шанса на свою оставшуюся непрожитую жизнь... И что каждый из них искренне предпочёл бы, чтобы хоть кто-то из их семьи остался бы в живых... А маленькая Катя всё ещё что-то невинно и счастливо лопотала, радуясь, что опять они все одна семья и опять совершенно «всё хорошо»...
Мама печально улыбалась, стараясь показать, что она тоже рада и счастлива... а душа её, как раненная птица, криком кричала о её несчастных, так мало проживших малышах...
Вдруг она как бы «отделила» своего мужа и себя от детей какой-то прозрачной «стеной» и, смотря прямо на него, нежно коснулась его щеки.
– Валерий, пожалуйста, посмотри на меня – тихо проговорила женщина. – Что же мы будем делать?.. Это ведь смерть, правда, же?
Он поднял на неё свои большие серые глаза, в которых плескалась такая смертельная тоска, что теперь уже мне вместо него захотелось по-волчьи завыть, потому что принимать всё это в душу было почти невозможно...
– Как же могло произойти такое?.. За что же им-то?!.. – опять спросила Валерия жена. – Что же нам теперь делать, скажи?
Но он ничего не мог ей ответить, ни, тем более, что-то предложить. Он просто был мёртв, и о том, что бывает «после», к сожалению, ничего не знал, так же, как и все остальные люди, жившие в то «тёмное» время, когда всем и каждому тяжелейшим «молотом лжи» буквально вбивалось в голову, что «после» уже ничего больше нет и, что человеческая жизнь кончается в этот скорбный и страшный момент физической смерти...
– Папа, мама, и куда мы теперь пойдём? – жизнерадостно спросила девчушка. Казалось, теперь, когда все были в сборе, она была опять полностью счастлива и готова была продолжать свою жизнь даже в таком незнакомом для неё существовании.
– Ой, мамочка, а моя ручка прошла через скамейку!!! А как же теперь мне сесть?.. – удивилась малышка.
Но не успела мама ответить, как вдруг прямо над ними воздух засверкал всеми цветами радуги и начал сгущаться, превращаясь в изумительной красоты голубой канал, очень похожий на тот, который я видела во время моего неудачного «купания» в нашей реке. Канал сверкал и переливался тысячами звёздочек и всё плотнее и плотнее окутывал остолбеневшую семью.
– Я не знаю кто ты, девочка, но ты что-то знаешь об этом – неожиданно обратилась ко мне мать. – Скажи, мы должны туда идти?
– Боюсь, что да, – как можно спокойнее ответила я. – Это ваш новый мир, в котором вы будете жить. И он очень красивый. Он понравится вам.
Мне было чуточку грустно, что они уходят так скоро, но я понимала, что так будет лучше, и, что они не успеют даже по настоящему пожалеть о потерянном, так как им сразу же придётся принимать свой новый мир и свою новую жизнь...
– Ой, мамочка, мама, как красиво!!! Почти, как Новый Год!.. Видас, Видас, правда красиво?! – счастливо лепетала малышка. – Ну, пойдём-те же, пойдёмте, чего же вы ждёте!
Мама грустно мне улыбнулась и ласково сказала:
– Прощай, девочка. Кто бы ты ни была – счастья тебе в этом мире...
И, обняв своих малышей, повернулась к светящемуся каналу. Все они, кроме маленькой Кати, были очень грустными и явно сильно волновались. Им приходилось оставлять всё, что было так привычно и так хорошо знакомо, и «идти» неизвестно куда. И, к сожалению, никакого выбора у них в данной ситуации не было...
Вдруг в середине светящегося канала уплотнилась светящаяся женская фигура и начала плавно приближаться к сбившемуся «в кучку» ошарашенному семейству.
– Алиса?.. – неуверенно произнесла мать, пристально всматриваясь в новую гостью.
Сущность улыбаясь протянула руки к женщине, как бы приглашая в свои объятия.
– Алиса, это правда ты?!..
– Вот мы и встретились, родная, – произнесло светящее существо. – Неужели вы все?.. Ох, как жаль!.. Рано им пока... Как жаль...
– Мамочка, мама, кто это? – шёпотом спросила ошарашенная ма-лышка. – Какая она красивая!.. Кто это, мама?
– Это твоя тётя, милая, – ласково ответила мать.
– Тётя?! Ой как хорошо – новая тётя!!! А она кто? – не унималась любопытная девчушка.
– Она моя сестра, Алиса. Ты её никогда не видела. Она ушла в этот «другой» мир когда тебя ещё не было.
– Ну, тогда это было очень давно, – уверенно констатировала «неоспоримый факт» маленькая Катя...
Светящаяся «тётя» грустно улыбалась, наблюдая свою жизнерадостную и ничего плохого в этой новой жизненной ситуации не подозревавшую маленькую племянницу. А та себе весело подпрыгивала на одной ножке, пробуя своё необычное «новое тело» и, оставшись им совершенно довольной, вопросительно уставилась на взрослых, ожидая, когда же они наконец-то пойдут в тот необыкновенный светящийся их «новый мир»... Она казалась опять совершенно счастливой, так как вся её семья была здесь, что означало – у них «всё прекрасно» и не надо ни о чём больше волноваться... Её крошечный детский мирок был опять привычно защищён любимыми ею людьми и она больше не должна была думать о том, что же с ними такое сегодня случилось и просто ждала, что там будет дальше.
Алиса очень внимательно на меня посмотрела и ласково произнесла:
– А тебе ещё рано, девочка, у тебя ещё долгий путь впереди...
Светящийся голубой канал всё ещё сверкал и переливался, но мне вдруг показалось, что свечение стало слабее, и как бы отвечая на мою мысль, «тётя» произнесла:
– Нам уже пора, родные мои. Этот мир вам уже больше не нужен...
Она приняла их всех в свои объятия (чему я на мгновение удивилась, так как она как бы вдруг стала больше) и светящийся канал исчез вместе с милой девочкой Катей и всей её чудесной семьёй... Стало пусто и грустно, как будто я опять потеряла кого-то близкого, как это случалось почти всегда после новой встречи с «уходящими»...
– Девочка, с тобой всё в порядке? – услышала я чей-то встревоженный голос.
Кто-то меня тормошил, пробуя «вернуть» в нормальное состояние, так как я видимо опять слишком глубоко «вошла» в тот другой, далёкий для остальных мир и напугала какого-то доброго человека своим «заморожено-ненормальным» спокойствием.
Вечер был таким же чудесным и тёплым, и вокруг всё оставалось точно так же, как было всего лишь какой-то час назад... только мне уже не хотелось больше гулять.
Чьи-то хрупкие, хорошие жизни только что так легко оборвавшись, белым облачком улетели в другой мир, и мне стало вдруг очень печально, как будто вместе с ними улетела капелька моей одинокой души... Очень хотелось верить, что милая девочка Катя обретёт хоть какое-то счастье в ожидании своего возвращения «домой»... И было искренне жаль всех тех, кто не имел приходящих «тётей», чтобы хоть чуточку облегчить свой страх, и кто в ужасе метался уходя в тот дугой, незнакомый и пугающий мир, даже не представляя, что их там ждёт, и не веря, что это всё ещё продолжается их «драгоценная и единственная» ЖИЗНЬ...

Незаметно летели дни. Проходили недели. Понемногу я стала привыкать к своим необычным каждодневным визитёрам... Ведь все, даже самые неординарные события, которые мы воспринимаем в начале чуть ли не как чудо, становятся обычным явлениям, если они повторяются регулярно. Вот так и мои чудесные «гости», которые в начале меня так сильно изумляли, стали для меня уже почти что обычным явлением, в которое я честно вкладывала часть своего сердца и готова была отдать намного больше, если только это могло бы кому-то помочь. Но невозможно было вобрать в себя всю ту нескончаемую людскую боль, не захлебнувшись ею и не разрушив при этом себя саму. Поэтому я стала намного осторожнее и старалась помогать уже не открывая при этом все «шлюзы» своих бушующих эмоций, а пыталась оставаться как можно более спокойной и, к своему величайшему удивлению, очень скоро заметила, что именно таким образом я могу намного больше и эффективнее помочь, совершенно при этом не уставая и тратя на всё это намного меньше своих жизненных сил.
Казалось бы, моё сердце давно должно было бы «замкнуться», окунувшись в такой «водопад» человеческой грусти и тоски, но видимо радость за наконец-то обретённый столь желанный покой тех, кому удавалось помочь, намного превышала любую грусть, и мне хотелось делать это без конца, насколько тогда хватало моих, к сожалению, всего лишь ещё детских, сил.
Так я продолжала непрерывно с кем-то беседовать, кого-то где-то искать, кому-то что-то доказывать, кого-то в чём-то убеждать, а если удавалось, кого-то даже и успокаивать…
Все «случаи» были чем-то друг на друга похожи, и все они состояли из одинаковых желаний «исправить» что-то, что в «прошедшей» жизни не успели прожить или сделать правильно. Но иногда случалось и что-то не совсем обычное и яркое, что накрепко отпечатывалось в моей памяти, заставляя снова и снова к этому возвращаться…
В момент «ихнего» появления я спокойно сидела у окна и рисовала розы для моего школьного домашнего задания. Как вдруг очень чётко услышала тоненький, но очень настойчивый детский голосок, который почему-то шёпотом произнёс:
– Мама, мамочка, ну, пожалуйста! Мы только попробуем… Я тебе обещаю… Давай попробуем?..
Воздух посередине комнаты уплотнился, и появились две, очень похожие друг на друга, сущности, как потом выяснилось – мама и её маленькая дочь. Я ждала молча, удивлённо за ними наблюдая, так как до сих пор ко мне всегда приходили исключительно по одному. Поэтому, вначале я подумала, что одна из них вероятнее всего должна быть такая же, как я – живая. Но никак не могла определить – которая, так как, по моему восприятию, живых среди этих двух не было...
Женщина всё молчала, и девочка, видимо не выдержав дольше, чуть-чуть до неё дотронувшись, тихонько прошептала:
– Мама!..
Но никакой реакции не последовало. Мать казалась абсолютно ко всему безразличной, и лишь рядом звучавший тоненький детский голосок иногда способен был вырвать её на какое-то время из этого жуткого оцепенения и зажечь маленькую искорку в, казалось, навсегда погасших зелёных глазах...
Девочка же наоборот – была весёлой и очень подвижной и, казалось, чувствовала себя совершенно счастливой в том мире, в котором она в данный момент обитала.
Я никак не могла понять, что же здесь не так и старалась держаться как можно спокойнее, чтобы не спугнуть своих странных гостей.
– Мама, мама, ну говори же!!! – видно опять не выдержала девчушка.
На вид ей было не больше пяти-шести лет, но главенствующей в этой странной компании, видимо, была именно она. Женщина же всё время молчала.
Я решила попробовать «растопить лёд» и как можно ласковее спросила:
– Скажите, могу ли я вам чем-то помочь?

Период независимости Портал «Босния и Герцеговина»
Боснийский кризис 1908-1909 гг. - международный конфликт, который был вызван аннексией Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией в октябре 1908 года . Это дипломатическое столкновение раскалило и без того напряжённые отношения Великих держав и в течение первых недель 1909 года угрожало вылиться в большую европейскую войну. Несмотря на видимый успех австрийской дипломатии, аннексия новых территорий под нажимом правящих кругов австрийской части габсбургской монархии в конечном счёте оказалась пирровой победой . Национальные, политические, религиозные и языковые противоречия в Австро-Венгрии достигли критической точки, что привело к распаду страны в 1918 году , всего через десять лет после аннексии.

Предпосылки кризиса

Политика Австро-Венгрии

Боснийский кризис 1908-1909 гг

На следующий день (6 октября) правительства Сербии и Черногории объявили в своих странах мобилизацию. Правящие круги и интеллигенция обоих государств полагали, что Босния-Герцеговина - это исторически сербская провинция, она должна быть интегрирована в общесербское культурное пространство и поделена между ними, как и Новипазарский санджак .

Напишите отзыв о статье "Боснийский кризис"

Ссылки

Астафьев И. И. Русско-германские дипломатические отношения 1905-1911 гг. М., 1972;
Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906-1910. М., 1961;
Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. Пролог первой мировой войны. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1964;
Зайончковский А. М. Вокруг аннексии Боснии и Герцеговины. // Красный архив, 1925, Т.3 (10), С. 41-53;
Игнатьев А. В. Русско-английские отношения накануне первой мировой войны (1908-1914 гг.). М., 1962;
История дипломатии. Том II. Автор тома В. М. Хвостов. Под редакцией А. А. Громыко, И. Н. Земскова, В. А. Зорина, В. С. Семенова, С. Д. Сказкина, В. М. Хвостова. М., Государственное издательство политической литературы, 1963;
Милюков, П. Н. Балканский кризис и политика А. П. Извольского. СПб., 1910;
Писарев Ю. А. Великие державы и Балканы накануне первой мировой войны. М., Изд-во Наука, 1985;
Полетика Н. П. Сараевское убийство. Исследование по истории австро-сербских отношений и балканской политики России в период 1903-1914 гг. М., Изд-во: Красная газета, 1930;
Fay Sidney Bradshaw. The origins of the world war. Vol. 1-2, New York 1928. / Фей С. Б. Происхождение мировой войны. Т. 1-2, М., 1934;
Pribram, A. F. Austrian foreign policy 1908-1918. With a foreword by G. P. Gooch. London, 1923;
(англ.)

См. также

Дипломатия великих держав в 1871-1913 годах

Великие державы

Договоры и соглашения

Кризисы и конфликты

Военные конфликты

Дипломаты и политики

Отрывок, характеризующий Боснийский кризис

– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d"empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c"est un homme d"esprit votre pere, – сказала она, – c"est a cause de cela peut etre qu"il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.

Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c"est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили. И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену, и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu"il vous donne l"amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.

Готовясь к войне, оба блока занимались укреплением своих позиций на Балканах и на Ближнем Востоке.

Планы Германии и Австро-Венгрии на Балканах:

1. Германия вынашивала планы подчинить Турцию своему влиянию, особенно после того, как ей удалось получить концессию на строительство Багдадской железной дороги.

2. Австро-Венгрия хотела аннексировать Боснию и Герцеговину; стремилась подчинить своему влиянию Сербию и Болгарию и вытеснить оттуда Россию; выйти к берегам Эгейского моря.

С этими планами не могла примириться Англия, которая всегда рассматривала страны Ближнего Востока как мост из Европы в Индию. Не могла допустить этого и Россия, подчинение Турции и Балкан влиянию Германии и Австрии означало бы угрозу для безопасности всего русского юга от Черноморского побережья до закавказской границы.

В 1908-1909 гг. разразился Боснийский кризис. Австро-Венгрия, опираясь на поддержку Германии, используя ослабление Османской империи, вызванное турецкой революцией и поднявшимся освободительным движением на Балканах, в 1908 г. аннексировала Боснию и Герцеговину. Провал попытки русской дипломатии добиться пересмотра статуса черноморских проливов за согласие на аннексию Боснии и Герцеговины привёл к заключению соглашения России с Италией о сохранении статус-кво на Балканах и о совместных действиях против всякого нарушения существующего положения. Оно было подписано в Раккониджи (под Турином) 24 октября 1909 г. Это фактически означало союз России и Италии , направленный против Турции и Австрии. Соглашение ускорило начало итало-турецкой войны 1911–1912 гг. за Ливию и, как ни странно, начало Балканских войн. Ведь именно, наблюдая поражение Турции в итало-турецкой войне, балканские страны поспешили оформить Балканский союз и начать войну против Порты.

6 октября 1908 г. правительства Сербии и Черногории объявили в своих странах мобилизацию. Россия под нажимом Германии была вынуждена признать это действие австрийского правительства, так как не готова была помешать ему военными средствами. Под давлением своего союзника, Сербия 31 марта 1909 г. также вынуждена была признать аннексию , 9 апреля 1909 г. с этим согласились остальные великие державы.

Последствия Балканского кризиса 1908–1909 гг.:

1. Испортились отношения между Россией и Сербией с одной стороны и Австро-Венгрией с другой.

2. В противовес Антанте Германия ещё более сблизилась с Австро-Венгрией.

3. Наметился отход Италии от Тройственного союза.

4. В рамках Антанты вскрылись серьёзные противоречия: союзники не оказали России весомую поддержку в боснийско-герцеговинском вопросе («держали порох сухим») и оказались не готовы удовлетворить притязания России в Восточном вопросе, в целом, оставив Россию наедине с Германией и Австро-Венгрией.

Первая Балканская война (1912–1913). 6(19) августа 1911 г. был подписан русско-германский договор, который касался только политики обеих стран в отношении Персии и Турции, а также проблем, связанных со строительством Багдадской дороги.

Условия русско-германского Потсдамского соглашения :

1. Россия обязалась не препятствовать постройке железной дороги Берлин – Багдад , а также взяла на себя обязательство получить от Ирана концессию на постройку железной дороги Тегеран – Ханекин на ирано-турецкой границе.

2. Германия признала наличие «специальных интересов» России в Северном Иране и обязалась не добиваться там концессий, а также дала заверение, что не будет строить ответвления Багдадской железной дороги к северу от Ханекина.

Несмотря на все усилия, оторвать Россию от Антанты немецкой стороне не удалось. В конце сентября 1911 г., направив Турции ультиматум, Италия начала войну с целью завоевать Триполи и Киренаику. Обстановка, складывавшаяся на Балканах, агрессивные действия Австро-Венгрии, итало-турецкая война подтолкнули балканские государства к союзу против Турции. Россия поддерживала объединение их сил, но против Австро-Венгрии и Германии.

Цели балканских стран в войне с Турцией:

1. Сербия выступала за раздел Македонии, Албании, так как Сербия стремилась получить доступ к Адриатическому морю.

2. Болгария требовала присоединения всей македонской территории, она стремились получить выход к Эгейскому морю, присоединив Салоники и Западную Фракию. Первый болгарский царь Фердинанд I мечтал о создании Целокупной Болгарии – империи, которая должна была охватить всю восточную часть Балкан.

3. Греция также претендовала на Фракию, Македонию и Албанию.

4. Черногорцы стремились занять крупные турецкие порты на Адриатике и Новопазарский санджак.

Переговоры затягивались. Основная трудность в деле создания Балканского союза заключалась в том, как достигнуть соглашения о разделе Македонии между Сербией, Болгарией и Грецией, а Фракии между Грецией и Болгарией. Болгаро-сербский договор об оборонительном союзе был подписан только 13 марта 1912 г. 12 мая 1912 г. , Болгария и Сербия подписали военную конвенцию на случай войны против Турции или Австрии. 29 мая к союзу славянских государств присоединилась Греция , не желавшая остаться без территориальных выигрышей за счёт Турции. Позже союзный договор подписали Черногория и Болгария . Петербург хотел удержать балканские страны от нападения на Турцию , но сделать это не удалось.

26 сентября (9 октября) 1912 г. Черногория, открыв военные действия, положила начало Первой Балканской войне. 5 (18) октября 1912 г. войну Турции объявили Сербия и Болгария, на следующий день – Греция. Балканские страны быстро нанесли поражение турецким войскам и заняли большую часть территории, принадлежавшей Турции в Европе. 16 декабря 1912 г. на конференции в Лондоне начались переговоры представителей воюющих стран Болгарии, Греции, Сербии, Черногории и Турции о выработке мирных условий. . 30 мая 1913 г. мирный договор между Турцией, где к власти пришли младотурки, с одной стороны, и Сербией, Грецией, Болгарией и Черногорией – с другой, был подписан. Еще в самом начале работы Лондонской конференции послы шести стран приняли решение о создании автономной Албании. Верховная власть в стране была оставлена турецкому султану, правда, под контролем шести европейских держав, а фактически был установлен протекторат Австро-Венгрии и Италии. Сделано это было для того, чтобы лишить Сербию выхода в Адриатику. Россия этому помешать не смогла. После войны между союзниками возник спор о принадлежности Македонии, Фракии, севера Албании. Черногория не заняла Шкодер, Греция не присоединила к себе Фракию. Болгария была недовольна претензиями сербов на Македонию. Ни одно из государств-учредителей Балканского союза не было удовлетворено в полной мере Лондонским договором и результатом войны.

Вторая Балканская война (29 июня–29 июля 1913 г.). Первая Балканская война , несмотря на противодействие Австро-Венгрии и Германии, усилила позиции Сербии и повлияла на её положение в Балканском регионе, важное в случае войны в Европе. Поэтому дипломатия Австрии и Германии была направлена на то, чтобы если не ликвидировать Балканский блок , то, по крайней мере, значительно его ослабит ь. Под влиянием германской и австрийской дипломатии Греция и Сербия стали сговариваться о совместной борьбе против Болгарии и 1 июня 1913 г. подписали соответствующий договор .

В надежде, что её поддержит Австро-Венгрия, Болгария 29 июня 1913 г. без объявления войны открыла военные действия против сербов и греков. Началась Вторая Балканская война .

Цели держав во Второй Балканской войне:

1. Сербы, не получив в результате Первой Балканской войны доступа к Адриатическому морю, желали присоединить к своей стране Македонию и Салоники , приобретя таким образом выход к Эгейскому морю.

2. Грекам необходимо было максимально расширить границы своей страны. Позже, уже после Первой мировой войны, возникла Великая идея Венизелоса – воссоздание Византийской империи со столицей в Константинополе (Стамбуле).

3. Румыния , не входившая в союз, тоже имела территориальные притязания к Болгарии , мечтая о Добрудже .

Болгарское командование и царь Фердинанд, начиная войну, не учли того, что обстановка в Европе изменилась. Германия сдерживала Австро-Венгрию , так как в Германии проводились решительные меры по усилению армии, которые должны были быть закончены лишь к началу 1914 г. Кроме того, Германия не желала перехода Румынии к Антанте.

Болгарские войска терпели поражения, что побудило выступить против неё 12 июля Турцию , а 14 июля – Румынию . 30 июля в Бухаресте открылась конференция, на которой 10 августа 1913 г. был подписан мирный договор.

Условия Бухарестского мирного договора:

1. Греция получила Южную Македонию, Салоники , часть западной Фракии , остров Крит и острова в Эгейском море .

2. Сербии досталась большая часть Македонии , которой ранее владела Болгария.

3. Румыния обрела Южную Добруджу .

4. Турция вернула себе часть Фракии и Адрианополь (в настоящее время город Эдирне ).

5. Болгария лишилась не только недавних завоеваний, но и части своей старой территории. Несмотря на значительные территориальные потери, в составе Болгарии оставалась отвоёванная у Османской империи центральная часть Фракии.

Последствия Балканских войн:

1. Балканские войны привели к освобождению славянских народов от турецкого ига.

2. Балканский блок перестал существовать, что было на руку Германии и Австро-Венгрии.

3. Германия и Австро-Венгрия лишились Румынии, которая вместе с Сербией и Грецией находилась теперь под влиянием Антанты.

4. Сербия потеряла поддержку России, но значительно усилилась. Сербия, вновь не добившись в ходе войны доступа к Адриатическому морю, желала аннексировать север Албании, что шло вразрез с политикой Австро-Венгрии и Италии. Балканы стали «пороховым погребом» Европы.

В 1908 г. в Турции произошла революция: был свергнут султан, к власти пришли националистически настроенные «младотурки». Для Австро-Венгрии турецкие события стали поводом для аннексии Боснии и Герцеговины, где она держала свои войска с 1878 г. Это была демонстрация силы, направленная как против Турции, так и против Сербии, которая претендовала на эти территории. Извольский попытался использовать вопрос о Боснии и Герцеговине для решения проблемы проливов, о чем он вел переговоры с министром иностранных дел Австро-Венгрии. Достигнутая предварительная договоренность не встретила поддержки Франции и особенно Англии, между тем как аннексия стала свершившимся фактом.
Боснийский кризис стал дипломатическим поражением России, особенно после того, как Германия в ультимативной форме потребовала от русского правительства признать аннексию. Внутренняя слабость России была очевидна, и Столыпин полагал, что «развязать войну — значит развязать силы революции». Правительство согласилось с германским требованием, Извольский вскоре был отправлен в отставку. На его место был назначен свояк премьера С. Д. Сазонов.
Новый министр разделял точку зрения Столыпина на необходимость успокоения страны и избегал дипломатических осложнений. Его считали англофилом, но главную свою задачу он видел в ослаблении германского натиска на восток, которого он стремился добиться ценой экономических уступок. В 1911 г. было заключено Потсдамское соглашение, по которому Германия признавала российские интересы в Иране. Россия обязалась не препятствовать строительству стратегической железнодорожной магистрали Берлин — Багдад и выступила посредником между Францией и Германией во время Марокканского кризиса.
Балканские войны. В 1911 г. российская дипломатия попыталась решить вопрос о статусе проливов путем двусторонних переговоров с Турцией. Она готова была гарантировать неприкосновенность ее европейских владений в обмен на открытие проливов для русских военных кораблей. Предложение вызвало неприятие других балканских государств, которые готовились к нападению на ослабленную Турцию. Не поддержали Россию и ее союзники, опасавшиеся нарушения военного равновесия на Востоке. В конечном итоге предложение было отвергнуто и турецким правительством.
В ответ Россия подтолкнула Сербию и Болгарию к подписанию секретного договора, по которому эти страны условились о возможном разделе балканских земель Турции. Одновременно они обязались не начинать военных действий без предварительного одобрения России. Возник Балканский союз, к которому скоро присоединилась Греция. Попытки Сазонова предотвратить военное столкновение держав Союза с Турцией оказались безрезультатны, и в 1912 г. началась Первая Балканская война, где Сербия, Болгария, Греция и Черногория действовали против Порты. Союзники одержали быструю победу, и был подписан мир, по которому Турция лишалась почти всех своих балканских владений. В России успехи союзных войск, которые остановились недалеко от Константинополя, были с восторгом встречены праволиберальной общественностью.
Первая Балканская война изменила расстановку сил в Европе, наглядно выявила растущую роль малых государств в большой политике и подстегнула гонку вооружений. Недовольство успехами стран Балканского союза демонстрировала Австро-Венгрия, дипломатия которой умело разжигала сербско-болгарские противоречия. Стремясь к расширению своей территории, болгарский царь Фердинанд начал в 1913 г. Вторую Балканскую войну нападением на Сербию и Грецию. Балканский союз распался, изолированная Болгария, против которой выступили также Черногория, Румыния и Турция, потерпела поражение и должна была согласиться на территориальные претензии своих соседей. Старания Сазонова спасти Болгарию от военного разгрома не имели успеха и свидетельствовали о невысоком авторитете российской дипломатии среди молодых балканских государств. В результате Балканских войн давний «пороховой погреб Европы» стал главной угрозой для международного мира.
Миссия Лимана фон Сандерса. Долгосрочные задачи российской внешней политики — первенство на Балканах и контроль над проливами — не были решены. Они не встречали понимания даже у правительств Англии и Франции, им активно противодействовала Австро-Венгрия, опиравшаяся на поддержку Германии, которая в конце 1913 г. послала в Константинополь военную миссию во главе с генералом О. Лиманом фон Сандерсом. Глава миссии должен был реорганизовать турецкую армию, одновременно он возглавил корпус, расквартированный в Константинополе, что фактически означало германский контроль над проливами. Возник международный конфликт, во время которого российская дипломатия не сумела добиться коллективного демарша Англии и Франции. Прямые переговоры с германским правительством не дали результатов: немецкий генерал был переведен на пост инспектора всей турецкой армии, хотя и лишился командования корпусом.
Конфликт из-за миссии Лимана фон Сандерса вынуждал С. Д. Сазонова добиваться ясности в рамках Антанты. Весной 1914 г. он предложил британскому правительству заключить военно-морскую конвенцию, которая не позволила бы державам Тройственного союза получить превосходство на Черном море. Выбрав тактику затягивания переговоров, английское правительство сумело создать в Берлине и Вене иллюзию, что оно стремится к европейскому миру и готово соблюдать нейтралитет. Его позиция изменилась в дни Июльского кризиса, когда оно согласилось на подписание конвенции и подтвердило готовность действовать совместно с Россией против Германии и Австро-Венгрии. В определенной мере это согласие повлияло на решение царского правительства о вступлении в Первую мировую войну.