Максим Исповедник (+ 662), Преподобный Максим - известен в истории Церкви своей активной борьбой против ереси монофелитов (утверждавших в Христе одну только Божественную природу и одну волю). Происходил из знатной семьи, был секретарем Императора Гераклия. После перехода Императора на сторону еретиков, удалился со двора и принял монашество. Поучение преподобного Максима о "веротерпимости": «Нельзя помогать еретикам в утверждении их безумных верований, здесь нужно быть резким и непримиримым. Ибо я не называю любовью, но человеконенавистничеством и отпадением от Божественной любви то, когда кто-либо утверждает еретиков в их заблуждении на их неминуемую погибель».

Максим Исповедник (Maximos "omologntns) (580-3.VIII.662) - византийский богослов и церковно-политический деятель. Виднейший противник монофелитства и сторонник православия. При императоре Ираклии Максим Исповедник состоял на государственной службе, около 613-614 годов принял монашество. Значительную часть жизни провел в Северной Африке, организуя во многих городах сторонников православия для борьбы с монофелитством. Участвовал в Латеранском соборе 649 года в Риме. В 653 году был арестован по приказу византийского императора. Осужден судом в Константинополе на ссылку. Умер в Лазике. Автор многочисленных полемических и догматических сочинений, Максим Исповедник оказал значительное влияние на западных богословов.

E. Липшиц. Ленинград.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965.

Сочинения: PG, t. 90, 91.

Литература: Епифанович С. Л., Преподобный Максим Исповедник и визант. богословие, К., 1915; Beck H. G., Kirche und theologische Literatur im Byzantinischen Reich, Münch., 1959.

МАКСИМ ИСПОВЕДНИК, преподобный (582-662), родился и вырос в Константинополе в благочестивой семье. В юности изучил философию, риторику, грамматику, труды древних авторов, в совершенстве овладел богословской диалектикой. На государственной службе знания и добросовестность позволили ему стать первым секретарем имп. Ираклия. Но придворная жизнь тяготила Максима, поэтому он удалился в Хрисопольскую обитель (на азиатском берегу Босфора), где принял иноческий постриг и вскоре был избран игуменом монастыря. В 633, по просьбе будущего патр. Иерусалимского Софрония, прп. Максим отправился в Александрию , чтобы бороться с монофизитской ересью, охватившей весь христианский мир. Везде, где ему приходилось бывать: в Карфагене, Риме, Константинополе - он ревностно отстаивал Православие, наставляя заблуждавшихся и обличая уклонившихся. Способствовал прп. Максим и созыву Латеранского Собора, который осудил монофизитство и предал анафеме его защитников. Ярый поклонник монофизитов имп. Констанс II приказал схватить исповедника, ложно обвинив его в измене отечеству. Прп. Максиму отрезали язык, усекли правую руку и затем сослали в Колхиду. Но милосердный Господь вернул ему способность писать и говорить. По кончине прп. Максима над его могилой совершались чудеса и происходило множество исцелений. Он оставил большое богословское наследие: объяснение трудных мест Священного Писания, толкования молитв, схолии к сочинениям других отцов Церкви, объяснение богослужения, диспуты, трактаты и письма.

Максим Исповедник (Μάξιμος ‘Ομολογητής, Maximus Confessor) (ок. 580, Константинополь, – 13 августа 662, Лазика) – византийский мыслитель и богослов. В молодости государственный деятель, с 613–14 монах. С 642 выступает как ведущий оппонент монофелитов, которым покровительствовало правительство; в 645 победил на диспуте с монофолитами в Карфагене, в 653 арестован, в 662 подвергнут отсечению языка и правой руки; умер в ссылке. Философские взгляды Максима Исповедника окрашены сильным влиянием Аристотеля, неоплатонизма и особенно Псевдо-Дионисия Ареопагита, в распространении сочинений которого Максим сыграл решающую роль. В центре его философско-богословской концепции – проблема человека. История мира делится Максимом Исповедником на период подготовки вочеловечения Бога, истекший с рождением Христа, и период подготовки обожествления человека. Если человек преодолеет обусловленное грехопадением самоотчуждение, расколотость на мужское и женское, духовное и животное, космос будет спасен и творение воссоединится с Творцом. Основные события жизни Христа суть поэтому одновременно символы космических процессов. Этика Максима Исповедника основана на своеобразном учении о претворении энергии злых эмоций в благие и содержит тонкие психологические наблюдения. Его идеи оказали сильное влияние на Иоанна Скота Эриугену , а также средневековую мистику.

С.С. Аверинцев

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 482.

Максим Исповедник (греч. Μάξιμος Όμολογητής, лат. Maximus Confessor) (ок. 580, Константинополь, - 13.8.662, Лазика), византийский мыслитель и богослов. В молодости государственный деятель, с 613-614 годов монах. С 642 года выступает как ведущий оппонент монофелитов, которым покровительствовало правительство; в 645 году победил на диспуте с монофелитами в Карфагене, в 653 году арестован, в 662 году подвергнут отсечению языка и правой руки; умер в ссылке. Философские взгляды Максима Исповедника окрашены сильным влиянием Аристотеля , неоплатонизма и особенно Псевдо-Дионисия Ареопагита , в распространении сочинений которого Максим Исповедник сыграл решающую роль. В центре философско-теологической концепции Максима Исповедника - проблема человека. История мира делится Максимом Исповедником на период подготовки вочеловечения бога, истекший с рождением Христа, и период подготовки обожествления человека. Если человек преодолеет обусловленное грехопадением самоотчуждение, расколотость на мужское и женское, духовное и животное, космос будет спасён и творение воссоединится с творцом. Основные события жизни Христа суть поэтому одновременно символы космических процессов. Этика Максима Исповедника основана на своеобразном учении о претворении энергии злых эмоций в благие и содержит тонкие психологические наблюдения. Идеи Максима Исповедника оказали сильное влияние на Иоанна Скота Эриугену, а также средневековую мистику.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв , П. Н. Федосеев , С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

Сочинения: Migne, PG, t. 90-91.

Литература: Епифанович С. Л., Преподобный М. И. и визант. богословие, К., 1915; его же, Материалы к изучению жизни и творений преподобного М. И., К., 1917; В а l t h a s а г H. U. т.. Kosmische Liturgie. Das Weltbild Maximus" des Bekenners, Einsiedeln, 1962; fhunberg L., Microcosm and mediator. The theological anthropology of Maximus the Confessor., Cph., 1965.

Максим Исповедник - преподобный, византийский богослов, главный оппонент монофелитов. Родился около 580 г. в городке Хешвин в Палестине, умер в 662 г. в Грузии. Отцом его был ремесленник-самарянин, а матерью - рабыня-персиянка, принявшие крещение. При рождении будущий святой получил имя Мосхион. После смерти своих рано умерших родителей мальчик в 10-летнем возрасте был передан в один из палестинских монастырей на воспитание. Настоятель лавры авва Пантолеон нарек отрока Максимом и сделал его своим учеником. Нашествие персов на Палестину и захват ими Иерусалима в 614 г. вынудили Максима, как и многих других палестинских монахов, бежать из Святой Земли. Около 617 г. он оказался в столице империи, там познакомился и подружился с Анастасием, нотарием императрицы Евдокии, и по его рекомендации поступил на придворную службу секретарем императора Ираклия I (610-641). Спустя несколько лет Максим оставил службу и ушел в один из монастырей вблизи Константинополя, однако нашествие персов и авар в 626 г. заставило его отправиться в новые странствия. Побывав на Крите и Кипре, около 628 г. он прибыл в Северную Африку. После 634 г. Максим некоторое время жил в Палестине и Сирии, а после смерти своего друга святого иерусалимского патриарха Софрония (634-638) около 639 г. покинул Восток. В 641-645 гг. Максим жил в Северной Африке, где выступал как ведущий оппонент монофелитов, которым покровительствовало византийское правительство. В 645 г. он победил на диспуте с монофелитами в Карфагене бывшего константинопольского патриарха Пирра. В том же году он отправился в Рим с продолжительной остановкой на Сицилии. В Риме, близко сойдясь с папой Мартином, Максим выступил главным инициатором проведения Латеранского собора в 649 г., на котором были провозглашены анафемы главным ересиархам монофелитов. За это в 653 г. он, как и римский папа, был арестован, осужден и сослан в г. Визия во Фракии. Долгое время представители константинопольского двора убеждали Максима отказаться от своих взглядов, но он был непреклонен. В итоге в 662 г. Максим был еще раз привезен в столицу, вновь осужден, подвергнут отсечению языка и правой руки и сослан в Лазику, где вскоре умер и там же был похоронен. Философские взгляды Максима Исповедника окрашены сильным влиянием Аристотеля, неоплатонизма и особенно Ареопагитик, в распространении которых Максим Исповедник сыграл решающую роль. В центре его философско-теологической концепции - проблема человека. Историю мира Максим разделял на период подготовки вочеловечения Бога, истекший с рождением Христа, и период подготовки обожествления человека. Если человек преодолеет обусловленное грехопадением самоотчуждение, расколотость на мужское и женское, духовное и животное, космос будет спасен и творение воссоединится с Творцом. Основные события жизни Христа являются поэтому одновременно символами космических процессов. Этика Максима Исповедника основана на своеобразном учении о претворении энергии злых эмоций в благие и содержит тонкие психологические наблюдения. Идеи Максима Исповедника оказали сильное влияние на всю средневековую мистику.

Православные христиане особо почитают святых, которые жили и прославлялись своими чудесами на территории их места жительства. Таких подвижников благочестия называют еще местночтимыми святыми. Однако часто случается, что из уважаемых лишь ограниченным кругом людей служители Божьи становятся известны всему христианскому миру. А бывает и наоборот: почитаемые в масштабах Церкви святые к концу жизни заслуживают особенное отношение со стороны жителей конкретной области по той или иной причине. Вот, например, особо почитаем Абхазской Церковью, так как по одной из версий был сослан на Кавказ и там же окончил свои дни. Вспоминают его верующие 3 февраля.

Детство и юность святого

Будущий подвижник благочестия Максим Исповедник родился в городе Константинополе в 580 г. Семья его принадлежала к аристократическому роду, к которому имел самое прямое отношение император Ираклий. Родители преподобного Максима Исповедника воспитали сына благочестивым человеком, в соответствии с догматами веры, будучи рьяными православными христианами. Он рано начал учиться грамоте, чему способствовала вполне спокойная в тот момент обстановка в Византийской империи.

Юношей преподобный Максим Исповедник изучал философию, риторику, грамматику, овладел богословской диалектикой. Молодой человек был весьма начитан, и внимание свое обращал не только на произведения духовного содержания, но и на светскую литературу. Преподобного Максима Исповедника отличали такие ценные для православного христианина качества, как смиренномудрие и любомудрие.

К 21-летнему возрасту будущий подвижник благочестия получил блестящее образование. Что касается работы, благородное происхождение позволило ему занять должность личного царского секретаря. Но не только это сыграло роль в определении направления профессиональной деятельности молодого человека. Пытливый ум, рассудительность, грамотность, жажда знаний, как следствие – широкий кругозор, а также умение рассуждать, излагать свои мысли четко и ясно, умение давать советы, быстро фиксировать на бумаге полученную информацию и соображать помогли будущему подвижнику благочестия оказаться в столь выгодном положении - Максима Исповедника заметил сам император Ираклий. В дальнейшем последний проникся к своему подчиненному большим уважением, созерцая изо дня в день высокое качество его работы.

Начало духовной деятельности

Преподобный Максим Исповедник мог бы всю жизнь провести, наслаждаясь блеском императорского двора и почестями, вполне заслуженными к тому же, вот только такой порядок его не устраивал и даже тяготил. Душа юноши просила уединения, тишины и духовного созерцания. Не смея противиться зову сердца, преподобный Максим Исповедник отправился около 614 года в монастырь св. Филиппика в Хрисополе, без сожаления оставив царскую службу. В обители он принял монашеский постриг и стал жить в смирении, строгости, практически аскетизме.

Этим своим образом жизни и мыслей византийский монах очень быстро завоевал доверие и любовь братии, которая избрала позже преподобного Максима Исповедника после отхода в Царствие Небесное настоятеля обители ее игуменом. Не помешало исполниться решению монахов даже то, что у подвижника благочестия не было соответствующего священнического сана.

В 633 году произошли резкие перемены в укладе жизни преподобного Максима Исповедника. К нему обратился будущий Иерусалимский Патриарх Софроний – тогда святитель – с просьбой оставить прежнюю должность и переехать в его вотчину. Так византийский монах очутился в Карфагене (Африка).

Борьба с еретичеством

Святой Софроний по всей видимости, неспроста изъявил желание видеть в своем монастыре смиренномудрого подвижника. Святитель видел в данной личности возможного единомышленника, способного помочь ему в его борьбе в еретичеством. Софроний являлся непримиримым противником монофелитского лжеучения. Приверженцы этой ереси указывали в Сыне Божьем лишь на одну, Божественную природу, человеческую же отрицали, и находили многочисленных сторонников в Египте, Армении, Сирии. Их необходимо было остановить.

Вот это обстоятельство и повлияло на выбор преподобного Максима Исповедника, откликнувшегося на просьбу св. Софрония: из монаха-отшельника подвижник благочестия превратился в проповедника, ратующего за чистоту христианского вероучения.

Со своей миссией преподобный Максим Исповедник отправился в Александрию, где провел шесть лет. Его речи имели колоссальный успех, причем как среди представителей простого клира, епископов, так и среди светских начальников. В 638 г. отошел ко Господу способствовавший по одной из версий развитию еретичества Патриарх Сергий, а вслед за ним в 641 г. попавший под влияние последнего император Ираклий. Место царя занял жестокий Констанс II, отстаивающий интересы монофелитов. И при нем, разумеется, положение православных усугубилось.

Преподобному Максиму Исповеднику не оставалось ничего другого, как удалиться в Карфаген. Там он прожил, проповедуя, пять лет. В 645 г. монаху нанес визит преемник Сергия Пирр, и между ними произошел диспут. В ходе диалога новый владыка доказывал правильность лжеучения монофелитов, а благочестивый проповедник настаивал на обратном, приводя весомые аргументы.

В результате победил Максим Исповедник, Пирр же всенародно признал собственное поражение и покаялся в заблуждениях.

Преподобный Максим продолжил проповедническую миссию в Карфагене. Положение Православия в тех краях становилось все более плачевным. В отчаянии преподобный воззвал к папе Мартину, написав тому письмо с просьбой организовать Собор и решить данную проблему. Осенью 649 г. на Латеранском соборе, где присутствовали как католические, так и православные епископы, монофелитство было осуждено, а его защитников Патриархи Константинопольские отлучили от Церкви.

Императору Констансу II не понравилось такое решение. Он отдал приказ бросить в тюрьму преподобного Максима Исповедника и папу Мартина. Правда, привести в исполнение царскую волю удалось лишь спустя пять лет, в 654 году. Преподобный Максим Исповедник был схвачен и обвинен в госизмене. Его заточили в Константинопольскую тюрьму, через 23 года перевели во Фракию, а потом – вновь вернули в столичную темницу. И преподобного Максима Исповедника, и двух его учеников жестоко пытали: отрубили правую руку, отрезали языки. Однако по милости Божьей случилось чудо – узники продолжали говорить и писать. Максим Исповедник получил особый дар: он увидел дату своей смерти и огласил ее.

Преподобный скончался 13 августа 662 г., как и предсказывал. Над его могилой появились ниоткуда три горящих светильника, по молитвам верующих стали происходить многочисленные чудеса. Кроме того, сохранилось большое количество богословских трудов, написанных святым. Жизнь преподобного Максима Исповедника, полная страданий и несправедливости людской, не прошла даром – это очевидно. Его имя останется всегда на устах и в сердцах верующих.

3 февраля Православная Церковь празднует день памяти двух святых Максимов – двух людей, живших с разницей почти в тысячу лет, но объединенных одним именем и в чем-то схожими жизнями, которые они посвятили всецело Господу нашему Иисусу Христу. Это преподобный Максим Исповедник, живший в VII веке, и преподобный греко-русский святой Максим Грек, живший в XVI веке.

Прп. максим Исповедник. Византийская фреска. XIII век

Имя Максим переводится с латыни как «величайший», и сегодня эти угодники Божии представляются величайшими твердынями исповеднического подвига за Христа. Несмотря на почти тысячелетнюю разницу в возрасте, их судьбы удивительно похожи. Оба из знатных греческих семей, оба получили блестящее глубокое и разностороннее образование, оба избрали не мирскую карьеру, где и перед тем и другим открывались блестящие перспективы, но узкий и тернистый путь иночества, оба пострадали за Христа, претерпев тяжкие мучения.

Но не только внешние факторы сближают их жизнь. Что-то внутреннее, корневое, глубинное делает их почти что духовными «близнецами». Паче всего на свете они возлюбили истину и служили ей и видели только в этой Божественной истине жизнь. Воистину Премудрость из них сотворила Себе дом и обитала в них. И когда стал со всей остротой выбор, когда над ними довлели сильные мира сего, включая императоров, царей, патриархов, митрополитов, бояр, предлагавшим по разным историческим причинам отречься от истины, они предпочли вместо этого пожертвовать ради нее жизнью. Потому что жизнь без Бога все равно бессмысленна и обречена на распад, на умирание. Ведь только Господь и есть истинная жизнь.

Вспомним знаменитое выражение преподобного Максима Исповедника: «Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом (на то время на константинопольский патриарший престол был возведен по воле императора еретик-монофелит. – Прим. авт.), я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди (евангельской и апостольской)».

Мне кажется, что у этих святых был уникальный талант чувствовать и разуметь пронзительную чистоту православных догматов, чистоту канонов. Подобно гениальному музыканту, своим острым духовным слухом они улавливали малейшую фальшь, малейшее отклонение общества от чистоты православной веры и били тревогу. Их души были своеобразными датчиками, которые с Божьей помощью не давали сбиться Церковному кораблю с верного курса.

За то, подобно и ветхозаветным пророкам и мученикам римских времен, они получали свои терновые венцы. Они закалялись в горниле страданий, превращаясь в твердое золото, достойное Царствия Небесного. Отрубленная правая рука и вырванный язык у преподобного Максима Исповедника, иные жесточайшие мучения и смерть в ссылке. Почти двадцать пять лет заключения под стражей у преподобного Максима Грека, который, будучи иноземцем, стал голосом совести русского народа.

Прп. Максим Грек. Современная икона

Житие преподобного Максима Исповедника гласит, что Бог сотворил чудо: несмотря на тяжкие увечья, он снова обрел возможность говорить и писать. В том есть глубокий символизм: голос Бога – голос истины нельзя заглушить. Он будет звучать вечно…

Но вопрос для современного общества, в том числе и украинского, мне кажется, состоит в другом. Захотим ли мы услышать этот голос? Возжелаем ли мы прикоснуться к этой прозрачности, к этой небесности и совершенно надмирной чистоте православных догматов и канонов? Захотим ли мы смиренно войти под своды неба на земле – Православной Церкви в Ее каноническом незыблемом строе, войти, чтобы очиститься в бане пакибытия, чтобы спастись в единении со Спасителем-Христом, Исцеляющим нас. Или мы возжаждем в угоду сиюминутным политическим амбициям и идеологическим влюбленностям-миражам переделать Церковь на свой земной человеческий лад? Но останется ли в таком случае в Ней Жизнь? Будет ли Она столпом и утверждением Истины? Не правды и справедливости земной, но небесной Божественной Истины?

Крушить и разрушать легче всего. Образовываться, очищать в себе то, что каждого из нас делает человеком – образ и подобие Божие, труднее всего. Труднее, но спасительней. Будем ли мы развивать в себе духовный взор и духовный слух, чтобы постичь эту величайшую вселенскую гармонию, которой есть православные догматы и каноны, на чем и зиждится Церковь.

Это и есть та красота, о которой писал Достоевский. Она, и только она спасет мир!

Преподобные Максиме Исповедниче и Максиме Греке, молите Бога о нас!

Иерей Андрей Чиженко

Родился в Константинополе около 580 года и вырос в благочестивой христианской семье. В юности он получил разностороннее образование: изучил философию, грамматику, риторику, был начитан в древних авторах и в совершенстве владел богословской диалектикой. Когда преподобный Максим поступил на государственную службу, знания и добросовестность позволили ему стать первым секретарем императора Ираклия.

Но придворная жизнь тяготила его, и он удалился в Хрисопольскую обитель (на противоположном берегу Босфора – ныне Скутари), где принял иноческий постриг. Своим смиренномудрием он вскоре приобрел любовь братии и был избран игуменом монастыря, но и в этом сане по своей необыкновенной скромности он, по собственным его словам, «оставался простым монахом». В 633 году по просьбе одного богослова, будущего святителя Иерусалимского патриарха Софрония, преподобный Максим оставил обитель и уехал в Александрию.

Святой Софроний стал известен к тому времени как непримиримый противник монофелитской ереси. После того, как IV Вселенский Собор осудил монофизитов, исповедовавших одну (Божественную) природу в Господе Иисусе Христе, еретиками-монофелитами было введено понятие единой Божественной воли и единого (Божественного) действования, что приводило к признанию отвергнутого монофизитского лжеучения.

Монофелитство нашло многочисленных сторонников в Армении, Сирии, Египте. Ересь, усиливаемая национальной враждой, стала серьезной угрозой церковному единству Востока. Борьба Православия с ересями особенно осложнилась тем, что к 630 году три патриарших престола на православном Востоке оказались занятыми монофизитами: Константинопольский – Сергием, Антиохийский – Афанасием, Александрийский – Киром.

Путь преподобного Максима из Константинополя в Александрию лежал через Крит, где и началась его проповедническая деятельность. Там он столкнулся с епископатом, придерживавшимся еретических взглядов Севера и Нестория. В Александрии и ее окрестностях преподобный провел около 6 лет. В 638 году император Ираклий вместе с патриархом Сергием, стремясь уменьшить вероисповедные разногласия, издал указ, так называемый «Экфесис» – «Изложение веры», который окончательно повелевал исповедовать учение об одной воле при двух природах Спасителя.

Защищая православие, преподобный Максим обращался к людям различных званий и сословий, и беседы эти имели успех. «Не только клир и все епископы, но и народ, и все мирские начальники ощущали в себе какое-то неодолимое влечение к нему», – свидетельствует его житие.

В конце 638 года умер патриарх Сергий, а в 641 году – император Ираклий. Императорский престол занял жестокий и грубый Констанс II, откровенный сторонник монофелитов. Усилились нападки еретиков на православие. Преподобный Максим ушел в Карфаген и проповедовал в нем и окрестностях еще 5 лет. Когда туда прибыл преемник патриарха Сергия патриарх Пирр, покинувший Константинополь из-за придворных интриг, по убеждениям монофелит, между ним и преподобным Максимом в июне 645 года произошел открытый диспут, на котором Пирр всенародно признал свои заблуждения и пожелал даже вручить папе Феодору письменное отречение от них. Преподобный Максим вместе с Пирром отправились в Рим, где папа Феодор принял покаяние бывшего патриарха и восстановил его в сане.

В 647 году преподобный Максим вернулся в Африку. Там на соборах епископов монофелитство осуждалось как ересь. В 648 г. вместо «Экфесиса» вышел новый указ, составленный по поручению Константина Константинопольским патриархом Павлом – «Типос» – «Образец веры», который запрещал всякие рассуждения равно как об одной воле, так и о двух волях при признании двух природ Господа Иисуса Христа. Тогда преподобный Максим обратился к сменившему папу Феодора римскому папе Мартину I с просьбой вынести вопрос о монофелитстве на соборное обсуждение всей Церкви.

В октябре 649 года был собран Латеранский Собор, на котором присутствовало 150 западных епископов и 37 представителей православного Востока, среди которых находился и преподобный Максим Исповедник. Собор осудил монофелитство, а его защитники, Константинопольские патриархи Сергий, Павел и Пирр, были преданы анафеме.

Когда Констанс II получил определение Собора, он приказал схватить и папу Мартина, и преподобного Максима. Этот приказ был выполнен через пять лет, в 654 году. Преподобного Максима обвинили в измене отечеству и заключили в тюрьму. В 656 году он был сослан во Фракию, а затем снова привезен в константинопольскую тюрьму. Преподобного вместе с двумя его учениками подвергли жесточайшим пыткам: каждому отрезали язык и усекли правую руку. Затем их сослали в Колхиду.

Но тут Господь явил неизреченное чудо: все они обрели способность говорить и писать. Преподобный Максим предсказал свою кончину. В греческих прологах 13 августа указывается перенесение его мощей в Константинополь; оно могло быть приурочено к кончине преподобного. Возможно, что установление памяти на 21 января связано с тем, что 13 августа празднуется отдание праздника Преображения Господня. Над могилой преподобного Максима ночами возжигались три чудесно явленных светильника и совершалось множество исцелений.

Преподобный Максим Исповедник оставил Церкви большое богословское наследие. Его экзегетические труды содержат объяснения трудных мест из Священного Писания, толкования молитвы Господней и 59-го псалма, схолии к сочинениям священномученика Дионисия Ареопагита и святителя Григория Богослова. К экзегетике относится также объяснение богослужения, озаглавленное «Мистагогия» («Введение о таинстве»).

К догматическим трудам преподобного относятся: изложение его диспута с Пирром, несколько трактатов и письма к разным лицам. В них содержится изложение православного учения о Божественной сущности и ипостаси, о Боговоплощении и об обожении человеческой природы.

«Ничто в обожении не есть произведение природы, – писал преподобный Максим в письме к своему другу Фалассию, – ибо природа не может понять Бога. Единственно лишь милость Божья обладает способностью давать обожение существам... Человек (образ Божий) в обожении уподобляется Богу, он радуется изобилию всего, что принадлежит ему по природе, потому что благодать Духа торжествует в нем и потому что Бог действует в нем».

Несколькими днями ранее захвата папы, был схвачен в Риме преподобный Максим вместе с учеником своим Анастасием и в оковах был отправлен в Константинополь. Это было сделано по царскому повелению, ибо царь знал, по чьему совету и внушению был созван собор для осуждения монофелитов и его послания. Когда преподобный прибыл водным путем в Византию, к нему явились посланные царем мужи, уже в самом взоре обнаруживавшие сильную неприязнь. Они бесстыдно схватили преподобного, босого и без одежды, скованного узами, и влачили его по улицам, в сопровождении огорченного ученика его. Приведши его в одно темное помещение, они заперли его одного, не дозволив быть с ним его ученику, которого заключили особо в темнице. Спустя несколько дней, преподобный был приведен для допроса в царский дворец, в полное собрание сената, однако, без царя во главе. Когда он вошел туда, взоры всех, исполненные злобы и неприязни, устремились на него. Снять допрос было поручено одному из сановников, казнохранителю . Это был муж способный к обильному словопрению, красноречивый, хорошо умевший излагать ложные обвинения и превращать правду в неправду; в искажении же истины он был сведущ больше всех. Какой только злобы и бесстыдства он не показал, каких упреков и оскорблений он не нанес. Он не постыдился ни почтенной старости святого, который имел тогда более семидесяти лет от рождения, не смутился пред благодатью, сиявшею в его взорах, не пощадил ни кроткого и степенного, открытого и любвеобильного характера, ни звания преподобного. В то время как неправедный обвинитель говорил на неповинного многое, нисколько не соответствовавшее ни истине, ни здравому смыслу, и обнаруживал в своем многословии злонамеренную хитрость, дерзость и лукавство нрава, он проявлял тем самым во всех своих речах величайшее бесстыдство и неразумие. Конечно, он не мог отвечать основательно на убедительные, исполненные кротости и благоразумия, возражения преподобного, а только проявлял в своих речах безрассудство и сбивчивость, а потому и был побеждаем. В частности, что тогда было сказано и сделано, какие обвинения возлагались на неповинного, как лживые люди старались представить свою неправду под видом истины, – это описал подробно ученик преподобного Максима , другой Анастасий, бывший апокрисиарием римской церкви. Мы приведем здесь на память немногое из его обширного повествования.

Как только беззаконный обвинитель, по званию казнохранитель, стал пред лицом святого, он тотчас начал поносить его незлобивого бранными словами и стращать угрозами, называя его бессовестным, предателем отечества, врагом царю, и приписывать ему все постыдное и преступное. Когда же Святой спросил обвинителя, почему он возводит на него такие обвинения и в каком предательстве упрекает, – сановник возвел на него возмутительную клевету и представил заведомо ложных свидетелей. Он упрекал преподобного, будто он многие великие города предал варварам: так, отторгнув от родных пределов Александрию, весь Египет и Пентаполь , он присоединил их к владениям сарацин, к которым был дружески расположен и доброжелателен. Святой разъяснил, что возводимое на него обвинение ложно и достойно смеха.

– Какое мне дело, иноку, – говорил он, – до завоевателей городов, и мог ли я, как христианин, иметь общение с сарацинами? Напротив, я всегда желал только одного полезного для христианских городов.

Но бесстыдный клеветник обратился к иным видам лжи, сплетая их, как какие-либо сновидения, и, возвышая до неприличия голос, кричал, будто блаженный Максим хулил восточного царя, называя более достойными почета царей западных. При этом он ссылался на лжесвидетелей. Преподобный, тяжко вздохнув, сказал на это:

– Благодарю Бога моего за то, что я предан в ваши руки и терплю истязания за несправедливые вины, чтобы очистить ими свои вольные согрешения и пороки моей жизни. Но, чтобы ответить кратко на ваши ложные обвинения, спрошу вас, прежде всего: от меня ли самого вы слышали ту хулу на царя, о которой говорите, или иной кто-либо сказал вам о ней?

Они ответили:

– Мы слышали от других, слышавших это из уст твоих.

Когда же Святой просил призвать их, чтобы они засвидетельствовали лично, обвинители сказали, что их уже нет в живых.

Святой сказал на это:

– Если вы говорите, что те, которые слышали хулу из уст моих, уже умерли, то почему вы не привлекли меня к допросу раньше, когда они еще были живы? Тогда и вы освободились бы от излишнего труда, и я понес бы наказание за явную вину. Но достоверно одно: как ложны ваши клеветы, возводимые на меня, так и те, которые привлекли меня к суду, не имели пред очами своими Бога, испытующего сердца человеческие. Да не буду я достоин видеть пришествие Господне и перестану называться христианином, если когда-либо я даже помыслил то ложное сновидение , выдуманное вами, или рассказал его пред кем-либо, или слышал от кого!

Тогда призвали одного лжесвидетеля, по имени Григорий, который утверждал. что слышал в Риме, как ученик Максима Анастасий называл царя «попом», а этому научился он у своего учителя Максима. Святой Максим, возражая против Григория, мужественно опроверг его лживую клевету. Он говорил:

– Когда Григорий был в Риме, то вел с нами беседу только о единоволии, предлагая нам принять догматическое сочинение, названное «типосом». Но на это мы ответили отказом, предпочитая полезное душам нашим. Того же, что вы говорите теперь, ни я не знаю, ни ученик мой никогда не говорил, – в этом Бог свидетель! Однако, я помню, как я говорил тогда, не ученику своему, а самому Григорию следующее: исследовать и определять догматы веры есть дело священнослужителей, а не императоров, потому что им предоставлено и помазывать царя и возлагать на него руки, и совершать таинство Евхаристии, и предстоять алтарю, и совершать все прочие Божественные и величайшие таинства. Вот что я говорил тогда и ныне говорю. Припомнить эти мои слова не откажется и сам Григорий, а если бы отказался, то отказался бы от самого себя. За все это пусть всякий или обвинит, или оправдает меня пред судом.

Не зная, что делать, обвинители, надеявшиеся на силу лжесвидетельства, вывели преподобного вон из собрания. Затем был введен ученик его Анастасий. Последнего они старались смутить строгими речами и резкими угрозами, убеждая его, чтобы он подтвердил клевету на учителя своего. Они вынуждали его засвидетельствовать, будто учитель его жестоко обращался в Риме с Пирром, когда состязался с ним о вере. Анастасий мужественно утверждал, что учитель его не только не сделал никакого зла Пирру, но и обращался с ним с особенным почтением. За такое прямодушие они начали бить Анастасия кулаками по шее, по лицу и по голове, желая, таким образом, победить истину насилием, – а затем отправили его в прежнюю темницу. После этого, не довольствуясь прежним ложным обвинением и пристрастным допросом, они снова призвали святого Максима и покушались победить его твердость новою клеветою. Клевета состояла в том, будто бы Святой Максим был последователем учения Оригена и соглашался с ним во всем. Святой легко и свободно опроверг их ложные обвинения, как совершенно бездоказательные. Об Оригене он выразился, как об отлученном от общения с Христом и с христианами, а последователей его учения признал достойными суда Божьего. Тогда они снова стали допрашивать святого Максима о Пирре и о тех причинах, по которым он отделился от Константинопольского патриарха и не желает вступить с ним в общение. Испытывали они святого и другими вопросами, предлагали ему принять царский «типос» и относиться к последнему с особенным почтением, как к совершеннейшему и обязательному догматическому изложению веры. Святой возражал им, а они досаждали ему многими резкими упреками. Однако, видя себя побеждаемыми преподобным Максимом во всех своих спорах и запутывающимися в собственных сетях, они распустили собрание и поспешно отправились к царю, чтобы засвидетельствовать непобедимое мужество Хрисопольского аввы.

– Максим, – говорили они, – непобедим в речах, и никто не может убедить его, чтобы он стал нашим единомышленником, – даже если бы кто-либо стал его мучить!

После этого преподобный опять был посажен в темницу. Спустя немного времени, пришли к нему другие собеседники, полагая, что если часто с ним состязаться и устрашать его грозными словами, то гораздо скорее можно будет склонить его к своей вере. Пришедшие заявили, что они посланы патриархом, и затем стали спрашивать святого:

– Какой ты церкви: Византийской, или Римской, Антиохийской, Александрийской, или Иерусалимской? Ибо все эти церкви с подчиненными им областями находятся в единении. Посему, если и ты принадлежишь к кафолической церкви, то немедленно вступи в общение с нами, – если только не желаешь подвергнуться тяжкому изгнанию и испытать то, чего не ожидаешь».

На это праведный муж весьма разумно ответил им:

– Христос Господь назвал кафолическою церковью ту, которая содержит истинное и спасительное исповедание веры. За это исповедание он и Петра назвал блаженным, и на нем обещал основать вселенскую церковь . Однако, я хочу узнать содержание вашего исповедания, на основании которого все церкви, как вы говорите, вступили в общение. Если оно не противно истине, то и я не отступлю от него.

Послы ответили ему:

– Хотя нам и не поручено говорить с тобою об этом, однако – скажем. Мы исповедуем во Христе два действия по причине различия естеств и одно действие вследствие соединения обоих естеств в одном Лице.

Святой сказал на это:

– Если вы говорите о двух действиях, что они сделались единым действием вследствие соединения естеств в одном Лице, то значит, кроме тех двух действий, вы признаете еще новое, третье действие, слиянное, или Богочеловеческое.

– Нет, – ответили послы, – мы признаем два действия, а говорим об одном по причине соединения их.

Святой возразил на это:

– Вы сами создаете себе шаткую веру и исповедуете, что Бог может существовать, не имея бытия. Ибо, если вы сольете два действия в одно, по причине соединения естеств в одном Лице, и затем разделите единое действие на два, по причине различия естеств, тогда не будет ни единства, ни двойства действий, так как двойство единением и единство раздвоением взаимно исключаются; мало того, эти ухищрения делают совершенно недействительным то, в чем пребывают действия (т. е. Богочеловечество), – даже вовсе устраняют его, как не имеющее свойственного ему по природе такого обнаружения, которое не могло бы быть ни отнятым у естества, ни измененным. В противном случае естество, как не проявляющее себя в сродных, ему действиях, по разумению святых отцов, лишилось бы всего бытия . Но этого я признать не могу, и не научился от святых отцов так веровать. Вы же, как имеющие власть, делайте со мною, что вам угодно.

Они, не зная, что возразить на это, сказали, что неповинующийся им должен подлежать анафеме и принять положенную ему смерть. Святой кротко и смиренно отвечал:

– Да совершится на мне воля Божья во славу святого имени Его.

Тогда послы отправились к патриарху и передали все, сказанное преподобным. Царь, посоветовавшись с патриархом, как некогда Пилат с иудеями, осудил святого на изгнание в небольшой городок, находившийся во Фракии, по имени Визию . Равным образом и ученика его Анастасия они послали в заточении на далекую окраину Греческого царства, в одно весьма суровое место, называемое на варварском языке Перверою . Тоже было сделано и с другим учеником преподобного, также Анастасием, бывшим некогда в Риме апокрисиарием, который впоследствии написал житие преподобного Максима . Его сослали в Месемврию , город во Фракии.

В это же время был привезен в Царьград блаженный Мартин, папа Римский, и после многих страданий сослан в заточение в Херсонес . Еще ранее его ссылки, когда он находился в Константинополе, умер Павел, патриарх Константинопольский. После него был поставлен патриархом упомянутый выше Пирр , но и тот, спустя четыре месяца, скончался. Тогда на патриарший престол вступил Петр , упорный последователь той же монофелитской ереси.

Прошло много времени, и снова были посланы от имени царя и патриарха Петра к святому Максиму почтенные мужи: Феодосий, епископ Кесарии Вифинской и два консула – Павел и Феодосий, чтобы обратить его к своему единомыслию. Они употребили к обращению святого много разнообразных способов, то льстя преподобному, то угрожая, то испытуя его в вере, то вопрошая. Когда они явились вместе с визийским епископом и повелели святому сесть, епископ Феодосий обратился к нему со словами:

– Как поживаешь, господин, авва Максим?

Он отвечал:

– Так, как Господь от века предузнал и предопределил обстоятельства моей жизни, сохраняемой Его промыслом.

Феодосий возразил на это:

– Как так? Разве Бог от века предузнал и предопределил деяния каждого из нас?

Святой отвечал:

– Бог предузнал наши помышления, слова и деяния, которые зависят от нашей воли; предуставил же и предопределил то, что должно случиться с нами, но что находится уже не в нашей власти, а в Его Божественной воле.

Епископ Феодосий спросил:

– Что же находится в нашей власти и что не в нашей?

Святой Максим ответил:

– Все это ты знаешь, господин мой, и, только испытывая меня, раба своего, вопрошаешь.

Епископ сказал на это:

– Воистину, я не знаю этого, и хочу уразуметь, какое различие между тем, что состоит в нашей власти и что не состоит и как одно относится к Божественному предведению, а другое к предопределению?

Преподобный Максим ответил:

– Все наши добрые и дурные дела зависят от нашего произволения; не в нашей же власти – наказания и бедствия, случающиеся с нами, а равно и противоположное им. В самом деле, мы не имеем власти над изнуряющею нас болезнью, или над здоровьем, но только над теми условиями, которые причиняют болезнь, или сохраняют здоровье. При этом, как причиною болезни служит невоздержание, а воздержание служит условием доброго здоровья, – так и соблюдение заповедей Божьих служит условием достижения Царства Небесного, а несоблюдение их – причиною ввержения в геенну огненную.

Епископ сказал ему:

– Зачем ты мучаешь себя этим изгнанием, совершая достойное такого бедствия?

– Молю Бога, – ответил Святой, – чтобы Он, наказывая меня: тем бедствием, простил мне грехи, сделанные преступлением святых Его заповедей.

Епископ возразил на это:

– Не для испытания ли со многими случаются беды?

– Искушаемы бывают святые, – отвечал преподобный, – чтобы обнаружились для всех их тайные добродетели, как это было с Иовом и Иосифом. И подлинно, Иов был искушаем ради обнаружения никому неизвестного в нем мужества, а Иосиф подвергся напасти, чтобы стали явными его целомудрие и воздержание, соделывающие человека святым. Да и каждый из святых, если недобровольно страдал в этом мире, то страдал для того именно, чтобы попускаемыми ему от Бога бедствиями победить гордого отступника, дьявола – змея; самое терпение в каждом святом было следствием искушения.

На это епископ Феодосий сказал:

– Поистине, хорошо и поучительно ты говоришь, и я хотел бы о подобных вещах всегда беседовать с тобою, – но так как я и спутники мои, почтеннейшие патриции, пришли к тебе, несмотря на громадное расстояние, ради другого дела, то просим тебя: прими то, что мы предложим тебе, и доставь радость всей вселенной.

– Что именно, господин мой? – спросил Святой. – Да и кто я такой, и откуда я, чтобы мое соизволение на ваше предложение могло обрадовать весь мир?

Епископ сказал:

– Как непреложны истины Господа моего Иисуса Христа, так и то, что я буду говорить тебе, а равно и сотрудники мои, уважаемые патриции, – мы слышали непосредственно от нашего патриарха и благочестивого царя.

– Скажите же, господа мои, – ответил Святой Максим, – чего вы хотите, и что вы слышали?

Тогда Феодосий стал говорить:

– Император и патриарх, прежде всего, желают узнать от тебя: почему ты удаляешься от общения с Константинопольским престолом?

Святой Максим ответил:

– Вы знаете нововведения, принятые шестого индикта истекшего круга . Они начались в Александрии чрез обнародование Киром, бывшим там патриархом, девяти глав, одобренных и утвержденных Константинопольским престолом. Были и иные изменения и дополнения (экфесис и типос), искажающие соборные определения. Эти нововведения были сделаны первыми представителями Византийской церкви – Сергием, Пирром и Павлом – и известны всем церквам. Вот причина, по которой я, раб ваш, не вступаю в общение с Константинопольскою церковью. Пусть будут уничтожены в Церкви эти соблазны, введенные упомянутыми выше мужами, – пусть будут устранены введшие их и – очистится путь спасения от преград, и вы пойдете тогда гладким путем евангелия, очищенным от всякой ереси! Когда же я увижу Константинопольскую церковь такою, какою она была прежде, тогда и я обращусь к ней, как был и раньше ее сыном, и вступлю в общение с нею без всякого увещания человеческого. Пока же в ней будут еретические соблазны и еретики архиереи, никакое слово, или дело, не убедит меня, чтобы я когда-либо вступил в общение с ними.

– Но что же худого, – спросил епископ Феодосий, – в нашем исповедании, что ты не хочешь иметь общения с нами?

Святой Максим ответил:

– Вы исповедуете, что было одно действие у Божества и человечества Спасителя, – между тем, если доверять святым отцам, утверждающим, что у кого есть одно действие, у того и естество одно, то вы исповедуете Святую Троицу, не как Троицу, а как четверицу, как будто воплощение было единосущным Слову и отступило от тождества с человеческим естеством, которое есть у нас и было у Пречистой Девы Богородицы; по отступлении же от сродного человеку тожества, как будто образовалась новая сущность, единосущная Слову в той же мере, в какой Слово единосущно Отцу и Духу; таким образом, является уже не Троица, а четверица. Равным образом, когда вы отрицаете действия и утверждаете, что у Божества и человечества Христова была одна воля, вы умаляете свободную самодеятельность его в делании добра. Ибо если то и другое естество не имеет собственного, присущего ему, действия, то если и захочет кому-либо благодетельствовать, не сможет этого, так как у него отнята способность к деланию добра. Ведь, без способности действовать и без свойственного естеству действия, никакая вещь не может что-либо произвести, или сделать. С другой стороны, признавая вочеловечение Христа, вы исповедуете одну волю в двух естествах, но тем самым вы признаете, что и Плоть Его, по своей воле, была создательницею всех веков и всей твари, совокупно с Отцом, и Сыном, и Святым Духом; между тем, по естеству, она сама создана. Или лучше сказать: плоть по своей воле безначальная, – ибо воля Божья безначальная, как и Божество не имеет начала, – а по естеству своему плоть создана во времени. Но так исповедовать не только безумно, а и безбожно, ибо вы не просто говорите об одной только воле во Христе, но называете ее Божественною, а у Божественной воли не может предполагаться ни начала, ни конца, как и у Самого Божества. Вы отнимаете также у Христа Господа все обнаружения и свойства, по которым познается Его Божество и человечество, когда экфесисом и типосом требуете не говорить ни об одной, ни о двух волях в Нем, ни о действиях Его. Эта воля не едина, потому что вы разделяете ее на две самым подчинением человеческой воли Божественной; их и не две, потому что вы сливаете их в едину.

Когда Святой Максим говорил это и многое другое, о чем подробно сообщает ученик его Анастасий, Феодосий и патриции начали сознавать свое заблуждение. Однако епископ сказал:

– Прими написанный царем типос, не как положительный догмат веры, но как способ решения сомнительных вопросов. Он и написал не в смысле законодательства, а в смысле истолкования веры.

Святой Максим отвечал:

– Если типос не есть положительный закон, утверждающий единство воли и действия Господа нашего, то зачем вы сослали меня в страну варваров и неведущих Бога язычников? За что я осужден оставаться здесь в Визии? за что сотрудники мои изгнаны: один в Перверу, а другой в Месемврию?

Когда затем вспомнили о том поместном соборе, который был созван в Риме блаженным папою Мартином для осуждения монофелитов, епископ Феодосий сказал:

– Не имеет значения этот собор, потому что он был созван не по царскому повелению.

Преподобный ответил:

– Если утверждаются только постановления соборов, созываемых по царскому повелению, то не может быть православной веры. Вспомните о соборах, созываемых по царскому повелению против единосущия, на которых установлено богохульное учение, что Сын Божий не единосущен Богу Отцу. Таковы соборы: первый в Тире, второй – в Антиохии, третий в Селевкии, четвертый в Константинополе при Евдоксии арианине, пятый в Никее, шестой в Сирмии, а спустя много времени – седьмой в Ефесе под председательством Диоскора. Все эти соборы созывались по царским повелениям; однако, все они отвергнуты и преданы анафеме, так как на них были составлены вероопределения безбожные и богопротивные. Притом, почему вы не отвергаете того собора, который осудил Павла Самосатского и предал его анафеме? Ведь во главе этого собора стояли: Дионисий, папа Римский, Дионисий Александрийский и Григорий Чудотворец, который и председательствовал на этом соборе. Этот собор происходил без царского повеления; однако, он тверд и неопровержим. Православная Церковь признает истинными и святыми только те соборы, на которых установлены истинные и непреложные догматы. И подлинно, как знает это и твоя святость, и других поучает тому же, каноны повелевают – в каждой христианской стране созывать поместные соборы дважды в год – как для защищения спасительной веры нашей, так и для исправления того, что требует исправления; однако, церковные правила не говорят о царских повелениях.

После продолжительной беседы и упорного спора с обеих сторон, уста преподобного Максима исполнились божественной мудрости и красноречия, и язык его, движимый Святым Духом, одолел противников. Последние долго сидели молча, склонив головы и опустив глаза. Затем они умилились и начали плакать, после чего встали и поклонились святому, равно как и он им. После совместной молитвы, они с радостью согласились с истинным учением святого Максима и с любовью приняли это учение, причем и сами обещали веровать согласно с ним и царя надеялись убедить к тому же. Для подтверждения же своего обещания, они облобызали Божественное Евангелие, честный крест и святые иконы Спасителя и Пресвятой Богородицы. Затем, побеседовав достаточно о полезных для души вещах, они дали друг другу целование о Господе и, пожелав взаимно мира, возвратились – епископ Феодосий и патриции – в Византию. Когда они изложили царю все сказанное и сделанное, царь сильно разгневался. Тогда Феодосий и оба патриция, убоявшись царского гнева, снова обратились к ереси. Затем опять был послан в Визию патриций Павел с поручением доставить преподобного Максима в Константинополь, однако – с почетом. Когда Святой Максим был привезен, ему повелено было жить в монастыре святого Феодора .

Наутро были посланы царем к преподобному два патриция – Епифаний и Троил. Они явились в сопровождении многих знатных мужей, с отрядом войска и слугами, с пышностью и суетным величием. Вместе с ними пришел и вышеупомянутый епископ Феодосий, его ожидал преподобный Максим и надеялся на исполнение его обещания, по которому не только он сам должен был истинно веровать, но и царя, и всех других представителей народа, возвратить православию. Но Феодосий солгал, предпочитая угождать царю земному и суетному миру, нежели следовать Царю Небесному и его святой Церкви. Когда все сели и убедили сесть преподобного, начал беседу патриций Троил.

– Царь, владыка вселенной, – начал он, – прислал нас к тебе возвестить то, что угодно его царской власти, утвержденной Богом, но прежде скажи нам: исполнишь ли ты волю государя, или нет?

Святой Максим ответил:

– Прежде я выслушаю, господин мой, что повелевает мне, государь и сообразно с этим отвечу тебе. Ибо как я могу отвечать на то, чего еще не знаю?

Троил же настаивал, говоря:

– Не скажем тебе, с чем мы явились, пока ты не ответишь нам, окажешь ли повиновение царю.

Преподобный муж, видя, что посланные требуют настойчиво, смотрят злобно и резкими словами допрашивают его, будет ли он повиноваться царской воле, отвечал:

– Так как вы не хотите сказать мне, рабу вашему, что угодно господину нашему, царю, то объявляю вам, пред лицом Самого Бога и его святых ангелов, следующее: если царь повелит мне что-либо такое, что имеет временное и преходящее значение, притом непротивное Богу и безвредное для вечного спасения души, то я охотно исполню.

Когда Святой сказал это, патриций Троил тотчас встал, и хотел уходить, говоря:

– Я ухожу, потому что вижу, что сей муж не исполнит царской воли.

Но тотчас поднялся шум, и началось сильное смятение среди пришедшего сюда множества народа. Тогда епископ Феодосий сказал:

– Объявите ему волю государя, и выслушайте его ответ, ибо нехорошо уйти, ничего не сказав ему и не выслушав его ответа.

После этого патриций Епифаний начал говорить преподобному:

– Вот, что царь приказывает объявить тебе: так как весь Восток и те на Западе, которые увлечены в соблазн, взирая на тебя, производят смуты и волнения, являясь отступниками от веры и строя козни, причем не хотят в деле веры иметь с нами общения, то да смягчит Господь кротостью твое сердце, чтобы ты вступил в общение с нами, приняв изданный нами типос. Мы же, приняв тебя с любовью, с великою честью и славою введем тебя в церковь и поставим рядом с нами, где обычно стоят цари, и приобщимся вместе с тобою Пречистых и Животворящих Таин Тела и Крови Христовых. Потом провозгласим тебя нашим отцом, и будет радость не только во всем христолюбивом граде нашем, но и во всем христианском мире. Ибо мы твердо уверены, что когда ты вступишь в общение со святою Константинопольскою церковью, то присоединятся к нам и все, которые ради тебя и под твоим руководством отпали от общения с нами.

Святой авва Максим, обратившись к епископу Феодосию, со слезами сказал:

– Все мы, владыка, ожидаем Великого дня судного. Ты помнишь, что было недавно говорено и обещано пред святым Евангелием, животворящим Крестом и святыми иконами Спасителя нашего Иисуса Христа и Пренепорочной его Матери, Пречистой Богородицы и Присной девы Марии.

Епископ, с потупленным вниз взором, кротко сказал:

– Что же могу я сделать, когда благочестивый царь хочет иного?

Авва Максим отвечал ему:

– Зачем же ты и бывшие с тобою касались святого Евангелия, когда у вас не было твердого намерения исполнить обещанное? Поистине все силы небесные не убедят меня сделать то, что вы предлагаете. Ибо, какой ответ дам я, не говорю – Богу, но моей совести, если из-за пустой славы и мнения людского, ничего не стоящего, отвергну правую веру, которая спасает любящих ее?

Когда Святой сказал это, тотчас все встали, исполненные гнева и бешенства и, бросившись к нему, начали не только ругать его бранными словами, но и возложили на него руки. Схватив его, они били его руками, терзали, туда и сюда влачили его по полу, толкали и топтали его ногами, и каждый старался достать его, чтобы ударить. Они непременно убили бы святого, если бы епископ Феодосий не укротил их ярости и не успокоил волнения. Когда перестали бить и терзать святого, то начали плевать на него, и оплевали человека Божьего с головы до ног. Смрад исходил от их гадких плевков, которыми была испачкана вся одежда его.

Тогда епископ сказал им:

– Не следовало бы делать этого; нужно было только выслушать его ответ и донести царю, ибо дела, подлежащие церковным правилам, иначе судятся.

С трудом епископ убедил их прекратить шум и снова сесть. Они, не переставая поносить святого грубыми ругательствами и оскорбительными упреками, уселись.

Тогда патриций Епифаний, дыша яростью, с гневом обратился к святому:

– Скажи нам, злой старик, одержимый бесом! Зачем ты говоришь такие речи? Не считаешь ли ты еретиками всех нас, и город наш, и царя нашего? Знай, что мы более тебя христиане и более тебя православные. Мы признаем в Иисусе Христе, Господе нашем, Божественную и человеческую волю и душу разумную, ибо всякое разумное существо всегда имеет и силу произволения, по самому естеству своему, и способность деятельности. Вообще, живому существу свойственно движение, а уму присуща воля. Мы признаем и Господа имеющим власть хотения не по Божеству только, но и по человечеству, а особенно мы не отрицаем его двух волей и двояких действий.

Авва Максим отвечал:

– Если вы веруете так, как учит Церковь Божья, и как прилично разумному существу, то зачем принуждаете меня принять «типос», который совершенно отрицает то, что вы говорите теперь?

Епифаний возразил:

– Типос написан ради улажения не совсем понятных истин, чтобы не впал в заблуждение народ вследствие особенной тонкости их выражения.

На это авва Максим ответил:

– Это противно вере, а между тем всякий человек освящается правильным исповеданием веры.

Тогда патриций Троил возразил:

– Типос не отрицает двух волей во Христе, а только заставляет молчать о них ради мира Церкви.

Авва Максим сказал на это:

– Замалчивать слово, значит, отрицать его, как об этом говорит Дух Святой чрез пророка: «Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их» (). Поэтому, если какое-либо слово не высказывается, то это вовсе не есть слово.

Тогда Троил сказал:

– Имей в сердце своем какую угодно веру; никто тебе не запрещает.

Святой Максим возразил:

– Но полное спасение зависит не от одной сердечной веры, а и от исповедания ее, ибо Господь говорит: «кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (). Равно и Божественный апостол учит: «сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (). Если же Бог и Божественные пророки и апостолы повелевают исповедовать словом и языком таинство веры, которое приносит всему миру спасение, то нельзя принуждать к молчанию относительно исповедания, чтобы не умалялось спасение людей.

– Подписал ли ты постановления собора, бывшего в Риме?

– Подписал, – ответил святой.

Тогда Епифаний продолжал:

– Как ты осмелился подписать и анафемствовать исповедующих веру так, как прилично разумным существам и как учит кафолическая церковь? Воистину собственным судом мы приведем тебя в город и поставим на площадь связанного, соберем всех комедиантов, и блудниц и весь народ, и заставим их бить тебя по щекам и плевать тебе в лицо.

На это Святой отвечал:

– Да будет так, как ты сказал. Если же ты утверждаешь, что мы анафемствовали тех, которые признают два естества, соединившиеся в Господе нашем, а равно две воли и два действия, соответствующие каждому естеству во Христе Господе, Который по естеству Божественному есть истинный Бог, а по естеству человеческому – истинный человек, то прочти, господин мой, книгу, заключающую в себе деяния этого собора, и если вы найдете то, что сказали, делайте, что хотите. Ибо я и сотрудники мои, и все подписавшие деяния собора, анафематствовали тех, которые, подобно Арию и Аполлинарию , признают в Господе одну волю и одно действие и не исповедуют Господа нашего и Бога имеющим два естества, в которых Он пребывает, а равно имеет силу хотения и действования, коими совершает наше спасение.

Тогда друзья Епифания и патриции, и все пришедшие с ними, начали говорить между собою:

Затем, встав, они ушли обедать. Было же в этот день предпразднство Воздвижения честного Креста и уже наступало время всенощного бдения. Отобедав, они отправились в город крайне недовольные.

На другой день (14 cентября), рано утром, явился к преподобному Максиму патриции Феодосий, отнял все книги, какие имел Святой, и сказал от имени царя:

– Так как ты не захотел почета, то иди в изгнание, которое ты заслужил.

Святой старец тотчас был взят воинами и отведен сначала в Селемврию, где он оставался два дня. В течение этого времени один воин из Селемврии, отправившись в армию, распустил по лагерю молву, возбуждая против старца народ словами: «пришел к нам один инок, который хулит Пречистую Богородицу». Начальник армии, призвав важнейших клириков города Селемврии, а равно пресвитеров, диаконов и почетнейших иноков, послал их к блаженному Максиму – узнать: правда ли то, что говорят о нем, будто он хулит Божию Матерь? Когда они пришли, преподобный встал и поклонился до земли, воздавая почет их званию. Они также поклонились святому и затем все сели. Тогда один из пришедших, весьма почтенный старец, очень кротко и почтительно спросил преподобного Максима:

– Отче, так как некоторые соблазнились относительно твоей святости, утверждая, будто бы ты не признаешь Госпожу нашу Пречистую деву Богородицу Матерью Божьей, то заклинаю тебя Пресвятою единосущною Троицею сказать нам истину и изъять соблазн из сердец наших, чтобы и мы не погрешили, неправильно думая о тебе.

Преподобный Максим преклонился на землю крестообразно, а потом, вставши, воздел руки к небу и торжественно произнес со слезами:

– Кто не исповедует Госпожу нашу, всепетую, святейшую и пренепорочную деву, честнейшую всех разумных существ, истинною Матерью Бога, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, тот да будет анафема от Отца, и Сына, и Святого Духа, единосущной и преестественной Троицы, и от всех сил небесных, от лика святых апостолов и пророков, и бесконечного множества мучеников, и от всякой праведной души, скончавшейся в вере, ныне, всегда и во веки веков!

Услышав это, все прослезились и высказали ему благопожелания в словах:

– Бог да укрепит тебя, отче, и да сподобит тебя достойно и беспрепятственно совершить свое поприще!

После этого собралось туда множество воинов послушать благочестивые речи отцов, беседующих между собою. Тогда один из приближенных начальника армии, видя большое стечении войска, усердно слушающего слова святого и порицающего правительство за изгнание его, повелел немедленно вывести оттуда святого и вести его далее за два поприща , пока снарядятся те, которые должны вести его в Перверу в заточение. Клирики, подвигнутые Божественною любовью, шли те два поприща пешком, провожая святого. Когда пришли воины, чтобы вести его в изгнание, клирики понесли святого на руках и посадили на коня. Затем они обнимали его со слезами и, простившись с ним, возвратились в свой город. Святого же повели в Перверу и там заключили в темнице.

Тогда посланные спросили:

– Неужели совершенно необходимо исповедовать во Христе две воли и двоякого рода деятельность?

– Совершенно необходимо, – отвечал святой, – если мы хотим благочестиво мыслить, ибо никакое существо не лишено природной деятельности. Святые отцы ясно говорят, что ни одно существо не может ни существовать, ни быть познаваемым без сродного ему действования, если этого нет, и если естество не обнаруживается в действовании, то каким образом можно признавать Христа истинным Богом по естеству и истинным человеком?

На это ему сказали:

– Мы видим, что это – истинная правда, однако, – не огорчай царя, который, ради мира Церкви, составил типос не для того, чтобы отрицать что-либо из признаваемых во Христе свойств, но ради спокойствия Церкви, повелевая молчать о тех вещах, которые порождают разногласие.

Тогда человек Божий, простершись на землю, отвечал со слезами:

– Не следовало бы огорчаться доброму и боголюбивому царю по поводу моего недостоинства, ибо я не хочу прогневать Бога, умалчивая о том, что Он повелел признавать и исповедовать. Ибо если, по слову Божественного Апостола, Сам Он положил «в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» (), то ясно, что Сам Он и говорит чрез них. Из всего же Священного Писания, из творений святых учителей и из постановлений соборных мы научаемся, что воплотившийся Иисус Христос, Господь и Бог наш, имеет силу хотеть и действовать по Божеству и по человечеству. Ибо у Него вовсе нет недостатка в тех свойствах, по которым Он познается, как Бог, или как человек, кроме греха. Если же Он совершен по обоим естествам и не лишен ничего, свойственного им, то, поистине, тот совершенно извращает тайну его вочеловечения, кто не признает в Нем самого существа обоих естеств с соответствующими им свойствами, – естеств, чрез которые и в которых Он пребывает.

Когда святой изложил это и многое другое, пришедшие похвалили его мудрость и не нашли, что возразить ему. Сергий же сказал:

– Один ты, огорчаешь всех, – именно тем, что из-за тебя многие не хотят иметь общения со здешней Церковью.

Преподобный Максим возразил:

– Но кто может утверждать, что я кому-нибудь повелевал не иметь общения с Византийскою церковью? На это Сергий отвечал:

– То самое, что ты не сообщаешься с этою церковью, сильнее всего отвращает многих от общения с нею. Человек Божий сказал на это:

– Нет ничего тягостнее и печальнее того состояния, когда совесть в чем-либо обличает нас, и нет ничего дороже спокойствия и одобрения совести. Затем Троил, обращая внимание на то, что «типос» царя Константа анафематствован по всему Западу, сказал святому:

– Хорошо ли, что толкование благочестивого государя нашего так бесславится? Святой ответил:

– Да простит Бог тем, которые внушили императору и допустили его издать этот указ!

Троил спросил:

– Кто же внушил и кто допустил?

Святой ответил:

– Предстоятели Церкви научили, а сановники допустили, и, таким образом, позор соблазна падает на неповинного и чуждого всякой ереси царя. Однако посоветуйте государю сделать то же, что сделал некогда блаженной памяти дед его Ираклий. Когда он узнал, что многие отцы на Западе не принимают «изложения» веры, а равно обличают и осуждают заключающуюся там ересь, – очистил себя от упрека в этом, разослав повсюду свои послания и утверждая в них, что «изложение» принадлежит не ему, а бывшему патриарху Сергию. Пусть сделает то же и ныне царствующий государь и тогда он будет освобожден от всякого упрека.

Они долго молчали, качая головою, а затем сказали:

– Неудобно и даже невозможно сделать все то, что ты советуешь, авва.

Побеседовав еще достаточно о разных предметах, они простились и дружелюбно расстались.

Чрез неделю после этого разговора, в следующую субботу, святого и обоих его учеников опять позвали в царскую палату к допросу. Прежде был введен более ранний ученик его Анастасий, а другой Анастасий, бывший апокрисиарий римской церкви, был поставлен вне палаты. Когда первый Анастасий был введен в залу, где сидели среди членов сената два патриарха: Фома, константинопольский патриарх, и какой-то другой, тотчас вошли и клеветники, возводившие на преподобного Максима ложные обвинения. Присутствующие заставляли Анастасия подтверждать клеветы, возводимые на его учителя. Но он дерзновенно изобличал ложь, мужественно возражая пред патриархами и сенатом. Когда же его спросили: анафематствовал ли он «типос», он ответил, что не только анафематствовал, но и составил против него книгу. Тогда сановники спросили:

– Что же? Не признаешь ли ты, что ты дурно поступил?

– Да не попустит мне Бог, – ответил Анастасий, – считать дурным то, что я сделал хорошо, согласно церковному правилу. Когда затем его спрашивали о многих других вещах, он отвечал, как ему помогал Бог. После этого его вывели, а ввели преподобного старца Максима. Патриций Троил обратился к нему со словами:

– Послушай, авва, скажи правду, и Бог помилует тебя. Ибо если мы станем допрашивать тебя законным порядком и окажется истинным хотя бы одно из возводимых на тебя обвинений, то ты будешь казнен по закону. Старец отвечал:

– Я уже сказал вам и опять скажу: настолько же возможно хотя бы одному обвинению быть справедливым, насколько сатане возможно стать Богом; но так как сатана не есть Бог и стать Им не может, будучи отступником, то и те обвинения не могут стать истинными, которые совершенно ложны. Поэтому, что хотите сделать, то и делайте; я же, благочестно почитая Бога, не боюсь обиды.

На это Троил возразил:

– Но разве ты не анафематствовал типоса?

Старец отвечал:

– Несколько раз уже я говорил, что анафематствовал.

– Но если ты, – сказал Троил, – анафематствовал «типос», то следовательно и царя?

– Царя я не анафематствовал, – ответил преподобный, – а только хартию, ниспровергающую православную и церковную веру.

– Где же ты анафематствовал? – спросил Троил.

– На поместном соборе, в Риме, – отвечал святой Максим, – в церкви Спасителя и Пресвятой Богородицы.

Тогда обратился к нему председатель:

– Вступишь ли ты в общение с нашею церковью, или нет?

– Нет, не вступлю, – отвечал Святой.

– Почему же? – спросил председатель.

– Потому что она, – отвечал Святой, – отвергла постановления православных соборов.

– Но если церковь наша отвергла соборы, возразил председатель, то как же они записаны в месяцесловном диптихе ?

– Какая польза, – отвечал Святой, – от названий и воспоминания их, если догматы тех соборов отвергнуты?

– Можешь ли ты, – спросил председатель, – ясно показать, что нынешняя Церковь отвергла догматы бывших ранее святых соборов?

– Если не будете сердиться и повелите, – ответил старец, – то я легко могу показать.

Когда все умолкли, к нему обратился казнохранитель:

– За что ты так любишь римлян и ненавидишь греков?

Святой ответил:

– Мы имеем от Бога заповедь – никого не ненавидеть. Я люблю римлян, как единоверных со мною, а греков – как говорящих одним со мною языком.

– А сколько тебе лет? – спросил казнохранитель.

– Семьдесят пять, – отвечал святой.

– А сколько лет, – продолжал казнохранитель, – находится при тебе твой ученик?

– Тридцать семь, – отвечал святой.

В это время один из клириков воскликнул:

– Да воздаст тебе Бог за все, что ты сделал блаженному Пирру.

Святой ничего не ответил этому клирику.

Во время этих, довольно продолжительных, допросов ни один из находившихся там патриархов ничего не сказал. Когда же стали распространяться о соборе, бывшем в Риме, некто Демосфен заявил:

– Не истинен этот собор, потому что созвал его Мартин, отлученный папа.

Преподобный Максим отвечал:

– Не отлучен папа Мартин, а подвергся гонению.

После этого, выслав святого вон, они советовались, что с ним сделать? Бесчеловечные мучители находили, что было бы слишком милостиво оставить его жить по-прежнему, в заточении, и что лучше подвергнуть его мучениям более тяжким, чем смерть. Поэтому предали его в руки градского воеводы. Префект велел отвести святого Максима и учеников его в преторию . Здесь беззаконный мучитель, прежде всего, обнажив святого старца и повергнув его на землю, велел бить его острыми воловьими жилами, не устыдившись ни старости его, ни почтенного вида, – не умиляясь и видом его тела, изможденного постническими подвигами. Святого били так жестоко, что земля обагрилась его кровью, а тело его было настолько иссечено, что не оставалось на нем ни одного неповрежденного места. Затем свирепый зверь с яростью обратился к ученикам преподобного и избил их в такой же степени. Когда их били, глашатай восклицал:

– Неповинующиеся царским повелениям и остающиеся непокорными достойны терпеть такие страдания.

Затем их, еле живых, ввергли в темницу.

Наутро снова привели в судилище из темницы святого и преподобного мужа с первым учеником его Анастасием. Святой был еще жив и весь покрыт ранами, так что нельзя было смотреть без сострадания на почтенного старца, святого постника, богомудрого учителя и исповедника-богослова, всего окровавленного и изъязвленного глубокими ранами, не имеющего с ног до головы неповрежденного места. Однако не сжалились над ним жестокосердные мучители, а пришли в еще большее озлобление. Извлекши его многоглаголивый язык, источавший реки премудрых учений и потоплявший еретические умствования, глубоко, у самой гортани, отрезали без всякого милосердия, и, таким образом, хотели наложить молчание на богословствующие уста святого. То же сделали и с более ранним учеником его Анастасием, а затем снова заключили их в темницу. Но Господь Бог, сделавший некогда грудных младенцев способными к восхвалению Своего святого имени, а равно давший немому способность речи, и этим Своим истинным и верным рабам, преподобному Максиму исповеднику и мученику, а равно и ученику его преподобному Анастасию, подал возможность и без языка говорить еще лучше и яснее, чем раньше, до усечения языка. О, сколь тогда устыдились окаянные еретики, узнав об этом! Воспылав еще большею злобою, они отрезали его правую руку и бросили на землю. Точно также они отрезали руку и ученику его, святому Анастасию. Другого же ученика его, также Анастасия, бывшего апокрисиария римской церкви, они пощадили, так как он по временам бывал секретарем у государей.

После этого, преподобного Максима и ученика его вывели из претории, и влачили их по всему городу с поруганием, – показывали их отрезанные языки и руки всему народу и безобразными голосами производили клик и насмешки. После такого бесчеловечного издевательства и бесчестного поругания, сослали всех троих, каждого порознь, в дальнее изгнание, без всякой заботы о них, без пищи и одежды, нагих и босых. Много бедствий и страданий испытали они в пути. Преподобный Максим, вследствие тяжких ран, не мог держаться ни на лошади, ни в повозке. Воины сплели корзину, наподобие постели, и положив в нее тяжко страдавшего старца, с большим трудом могли нести его к месту заточения. Препроводив его в отдаленную скифскую страну, которая в Европе называется Аланией , они заключили его в темнице, в городе Шемари. Преподобный же ученик его Анастасий, которому были отрезаны язык и рука, еще на пути почил своим многотрудным и многострадальным телом, а душа его перешла к Богу в жизнь бессмертную.

Преподобный Максим в своем последнем изгнании прожил, среди тяжких страданий, еще три года. Заключенный в темнице, он не пользовался ни от кого ни необходимыми в его старости услугами, ни человеколюбивым попечением. Когда же Господь восхотел положить конец его болезням и скорбям и вывести его из темницы на вечный простор и веселие Небесного Царствия, то утешил его прежде одним Божественным явлением на земле, а затем возвестил ему час кончины. Блаженный страдалец исполнился великой радости, и хотя всегда был готов к кончине, однако начал усердно готовиться к ней. Когда же наступил радостный для него час смерти, он с весельем предал душу свою в руки Христа Бога, которого возлюбил от своей юности и за которого столько пострадал.

Так исповедник Христов и мученик исполнил свой жизненный путь и вошел в радость Господа своего. Погребен он в том же городе. После погребения святого, на могиле его были видны три чудесные лампады, светившие пламенем несказанного сияния и озарявшие то место. Святой, который при жизни своей был светом миру, и по кончине своей не переставал светить и ныне; светить всем людям примером своей добродетельной и многострадальной жизни и великой ревности по Богу. Те три, виденные на гробе святого, лампады служили ясным знамением того, что Святой угодник Божий вселился в светлых обителях Пресвятой Троицы, немерцающих в Царствии Божьем, где он сияет с праведными, как солнце, и наслаждается созерцанием Троичного света. После кончины преподобного Максима остался в живых, в отдельном заточении, другой ученик его, апокрисиарий Анастасий, который впоследствии с особенною подробностью описал житие, подвиги и страдания отца и учителя своего. Из этого описания здесь взято в сокращении то, что достаточно для пользы нашей, для прославления Бога, во святых славимого, Отца, и Сына, и Святого Духа, Которому и от нас грешных да будет честь, слава и поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Кондак, глас 8:

Троицы рачителя и великаго Максима, научающа ясно вере божественней, еже славити Христа во дву естествах, волях же и действах суща, в песнех достойных вернии почтим взывающе: радуйся, проповедниче веры.

Другой кондак, глас 6:

Свет трисиянный, всельшийся в душу твою, сосуд избран показа тя всеблаженне, являюща божественная концем, неудобостижных разумений ты сказуяй блаженне, и Троицу всем Максиме возпроповедуяй ясно, пресущную, безначальную.

Максим – лат. Maximus – соответствует греческому, что значит величайший. На соответствие имени святого Максима с его личными качествами и его жизнью указываете его ученик, преподобный Анастасий, в своем письме к Феодору, пресвитеру Гангрскому. – Святой Максим родился около 580 года. При втором допросе в Константинополе, бывшем в 655 году, он сказал, что ему 75 лет.

Святой папа Мартин был ранее апокрисиарием (т. е. поверенным) предместника своего папы Феодора при Византийском дворе и долго жил в Константинополе. По вступлении его в Мае 649 года на папский престол, ему был прислан из Константинополя императорский эдикт (типос) с повелением держаться его. Святой Мартин ответил отказом и вместе со святым Максимом начал изыскивать меры к искоренению ереси. В конце 649 года он созвал в Риме так называемый Латеранский собор из 150 епископов, при участии святого Максима. На этом соборе православное учение о двух волях и действиях в Иисусе Христе было утверждено, а поборники ереси – Феодор Фаранский, Сергий Константинопольский, патриархи Пирр и Павел и, наконец, Кир Александрийский, а равно экфесис Ираклия и типос Констанса были анафематствованы, а «деяния» собора были посланы императору Констансу.

По разумению святых отцов, ни одно естество не может ни существовать, ни быть познаваемым без проявления себя в сродных ему действиях. Поэтому, с признанием одной воли в Господе Иисусе Христе, одно из естеств должно было бы лишиться своего бытия, перестало бы существовать. Вместе с тем исчезло бы и Богочеловечество. Таким образом, догмат воплощения подвергся у монофелитов искажению.

Фракия граничила на севере с Карпатскими горами, от Иллирии, на юге границами ее были: Македония, Эгейское море (Архипелаг) и Пропонтида (Мраморное море), а на востоке Черное море. Таким образом, древней Фракии принадлежали: восточная часть Венгрии, Трансильвания, Молдавия, Валахия, Болгария, Сербия и восточная часть Румелии. Визия – городок на востоке Фракии, у Черного моря. Это была столица небольшого округа, называвшегося Астиком. Жители его грабили всех, подвергавшихся кораблекрушению близ их городов.

Алания находилась в Азиатской Серматии, в западной части Кавказских гор, недалеко от Черного моря.

Труды святого Максима не погибли. Шестой вселенский собор (680 года) достойно почтил Исповедника и предал анафеме еретиков и их учение. – Лучшие из творений преподобного Максима – те, которые изображают жизнь духовную, и особенно следующие: 1) О любви к пресвитеру Элпидию 400 глав; 2) Учение подвижническое, в вопросах и ответах к тому же Элпидию; 3) О добродетели и пороке 500 глав; 4) Послание к епарху Георгию о гордости; 5) К кувикулярию Иоанну – о любви и о печали по Боге. Во всех догматических сочинениях преподобный Максим имеет в виду почти одних монофелитов и монофизитов, с которыми в жизни своей столь ревностно боролся. Против монофелитов написаны им: 1) Два тома догматов к Марину в Кипре; 2) О двух волях во Христе, о действиях и волях во Христе, к тому же Марину и множество других менее пространных статей. Против монофизитов написано: 1) о правильных догматах веры и против Севера; 2) о двух естествах во Христе. Ему также принадлежит 5 разговоров о Святой Троице и письмо к пресвитеру Марину «о происхождении Святого Духа». Преподобный Максим довольно занимался и объяснением Священного Писания. Он оставил несколько опытов толкования Писания: 1) ответы на сомнительные места Писания; 2) краткие ответы о трудных предметах; 3) объяснение 59 псалма; 4) толкование молитвы «Отче наш»; 5) объяснение книги Песнь песней. Кроме того, от преподобного Максима осталось обрядовое сочинение – изъяснение литургии или тайноводство и некоторые другие сочинения: о душе, о качестве и т. д. – Сочинения преподобного Максима богаты высокими догматическими и нравственными мыслями.