На протяжении тридцати лет. В основу сюжета французский писатель положил два строго противоположных образа своей эпохи – каторжника и праведника, но не с тем, чтобы показать их нравственную разницу, а с тем, чтобы объединить их в единой сущности Человека. Свой роман Гюго писал с перерывами. В начале были созданы сюжетные перипетии произведения, затем оно стало обрастать историческими главами.

Главной целью «Отверженных» французский писатель видел показ пути, которой проходит как отдельная личность, так и всё общество «от зла к добру, от неправого к справедливому, от лжи к истине. Исходная точка – материя, конечный пункт - душа». Центральный связующий образ роман – каторжник Жан Вальжан – воплощает в себе внутреннюю реализацию этой идеи.

Самый «отверженный» герой произведения проходит тяжёлый путь нравственного становления, начавшийся для него с неожиданной встречи с праведным епископом Диня – семидесятипятилетним Шарлем Мириэлем. Благочестивый старик оказался первым человеком, который не отвернулся от Жана Вальжана, узнав о его прошлом, приютил в своём доме, обращался, как с равным, и не просто простил кражу столового серебра, а ещё и подарил два серебряных подсвечника, попросив употребить их с пользой для бедных. В очерствевшей от тяжёлого труда и постоянной несправедливости душе каторжника произошёл внутренний переворот, приведший его на первую ступень нравственного становления – он стал вести честный и благочестивый образ жизни, занявшись промышленным производством и заботясь о своих рабочих.

Вторым переломным моментом в судьбе Жана Вальжана стало дело Шанматье. Спасение неизвестного ему человека от каторги и раскрытие инкогнито далось герою путём тяжёой внутренней борьбы – Жан Вальжан промучился целую ночь, думая о том, стоит ли ему рисковать благополучием целого края ради жизни одного человека, и, если он остановится на последнем, не будет ли это свидетельствовать о его излишней гордости. На встречу судьбе герой отправляется, так и не приняв никакого решения. Своё имя он говорит на заседании суда, увидев в Шанматье обычного недалёкого старика, который понятия не имеет о том, что происходит вокруг него.

Самым трагическим для Жана Вальжана оказывается третий этап его духовного становления, когда он отказывается от Козетты. Любящий свою названную дочь всепоглощающей любовью, сочетающей в себе бесконечное разнообразие чувств (любовь к дочери, сестре, матере и, возможно, Женщине), он идёт на баррикаду улицы Шанврери, где спасает от смерти Мариуса – того самого Мариуса, которого он ненавидит лютой ненавистью, с тем, чтобы потом не просто отдать ему самое дорогое, что у него есть – Козетту, но и рассказать о том, кем является он сам.

Жизнь Жана Вальжана начинается после освобождения с каторги. В начале он учится делать добро людям, затем жертвовать собой во имя правды, потом отказываться от того, что любит больше всего на свете. Три отказа – от материальных благ, от самого себя и от земных привязанностей – очищают душу Жана Вальжана, делая её равной праведному епископу Диня и самому Господу. Бывший каторжник уходит из жизни, примирённый со своей душой, как и положено настоящему христианину.

Полной противоположностью Жана Вальжана в романе является полицейский инспектор Жавер. Строго следующий букве закона, он не видит вокруг себя ни истинной доброты, ни человеколюбия до тех пор, пока это не касается его самого. Неожиданное освобождение, дарованное ему злейшим врагом, выбивает Жавера из привычной колеи почитания правосудия. Он начинает задумываться о том, что есть на свете что-то большее, чем законы, придуманные людьми. Жавер настолько резко прозревает существование Бога, что его измученная грехами душа не успевает устоять перед открывшейся бездной правды, и он кончает жизнь самоубийством.

С момента выхода Жана Вальжана с каторги и до его смерти проходит восемнадцать лет. Художественное время романа не ограничено рамками октября 1815 – начала лета 1833 года. Гюго периодически погружает читателя то в прошлое, рассказывая о битве при Ватерлоо (18 июня 1815 года), об истории монастыря Малый Пикпюс, о развитии парижской канализации, то в будущее, когда говорит о Революции 1848 года, выросшей из восстания 1832-го.

Основным местом действия романа становится Париж, точкой пересечения всех сюжетных линий – лачуга Горбо, в которой Тенардье устраивает засаду для Жана Вальжана. Главные и второстепенные герои романа, связанные между собой родственными и событийными узами, не всегда знают о них: например, Козетта не узнаёт в Тенардье своего бывшего попечителя, Гаврош не признаёт в двух малышах младших братьев, Жан Вальжан, Тенардье и Жавер попеременно не узнают друг друга. Последнее обстоятельство служит основой для формирования многих сюжетных интриг.

Авантюристское начало «Отверженных» связано прежде всего с образом Жана Вальжана. Психологизм романа также проявляется именно в этом персонаже. Козетта и Мариус – герои романтического склада: их характеры почти не меняются на протяжении всего повествования, главной же их чертою становится любовь друг к другу. Герои парижского дна – семейство Тенардье, бандитское сообщество «Петушиный час», уличный мальчишка Гаврош – связаны с натуралистической основной произведения. В «Отверженных» Гюго одинаково хорошо удаётся как передача внутренних переживаний героев, так и детальное описание помещений, зданий, улиц, пейзажных панорам.

Любовная тема в романе тесно связана с темой смерти: любящая Мариуса Эпонина зазывает его на баррикады, предпочитая видеть героя мёртвым, нежели принадлежащим другой женщине, но в итоге сдаётся и погибает, спасая жизнь любимого; Мариус идёт на баррикады потому, что не может жить без Козетты; по той же самой причине вслед за ним отправляется и Жан Вальжан. Как и положено романтическим персонажам, герои мало контактируют с реальностью – они находятся во власти своих чувств и не видят других путей развития ситуации, кроме как «быть с любимым человеком» здесь и сейчас или умереть.

«Отверженные» обществом герои окончательно покидают его в момент наивысшего внутреннего подъёма низших слоёв общества: бывший церковный староста Мабеф отдаёт свою жизнь, водружая на баррикаде знамя Революции, Гаврош умирает, собирая патроны для восставших, «Друзья азбуки» погибают ради светлого будущего всего человечества.

Афоризм Карла Маркса об «идиотизме деревенской жиз­ни», надо думать, заразил русских писателей начала XX века отвращением к старорусскому укладу. Противоречивое и сложное отношение русских писа­телей к деревне лучше всего прослеживается на примере творчества великих мастеров русской литературы. В пер­вой половине XX века одним из таких мастеров был Иван Алексеевич Бунин. В своем творчестве он не прошел мимо разоренной русской деревни, в которой после разрушитель­ной реформы 1861 года правили голод и смерть. Писатель ищет идеал в патриархальном прошлом с его старосвет­ским благополучием. Запус

Сочинение 11 класс.В романе-эпопее «Тихий Дон» М. А. Шолохов нарисовал грандиозную картину жизни казачьего Дона с его историческими традициями, своеобразным бытом. Тема родного дома, семьи - одна из центральных в романе.Эта тема мощно звучит уже в самом начале произведения. «Мелеховский двор - на самом краю хутора», - так начинается роман-эпопея, и на протяжении всего повествования М. Шолохов будет рассказывать нам об обитателях этого двора.Через двор Мелеховых проходит линия обороны, его занимают то красные, то белые, но для героев отчий дом навсегда остается тем местом, где живут самые близк

В. В. НабоковМашенькаВесна 1924 г. Лев Глебович Ганин живёт в русском пансионе в Берлине. Помимо Ганина в пансионе живут математик Алексей Иванович Алферов, человек «с жидкой бородкой и блестящим пухлым носом», «старый российский поэт» Антон Сергеевич Подтягин, Клара - «полногрудая, вся в черном шёлку, очень уютная барышня», работающая машинисткой и влюбленная в Ганина, а также балетные танцовщики Колин и Горноцветов. «Особый оттенок, таинственная жеманность» отделяет последних от других пансионеров, но, «говоря по совести, нельзя порицать голубиное счастье этой безобидной четы».В прошлом году

Роман «Отверженные» – одно из наиболее знаменитых произведений титана французской литературы Виктора Гюго. Архетипичные образы Жана Вальжана, инспектора Жавера, Козетты, Фантины, Гавроша стали неотъемлемыми частями мирового культурного наследия.

Несмотря на то что «Отверженные» были опубликованы полтора века назад, в 1862 году, интерес к произведению не утихает. Роман успешно переживает очередные публикации и порождает новые произведения искусства. В частности, по мотивам романа было снято тринадцать экранизаций. Один из первых экранных вариантов порадовал публику в 1913 году. Это был немой четырехсерийный фильм французского производства. Его создал популярный в те времена режиссер Альбер Капеллани.

Последняя киноверсия культового произведения была выпущена в 2012 году. Драматический фильм-мюзикл снял Том Хупер. В проекте приняли участие звезды Голливуда Хью Джекман (Жан Вальжан), Рассел Кроу (инспектор Жавер), Энн Хэтэуэй (Фантина), Аманда Сейфрид (Козетта) и другие.

Давайте вспомним сюжет этой великой эпопеи о людях, которых однажды отвергла жизнь и навеки связала судьба.

Излечение милосердием: епископ Мириэль

Франция. 1815 год. Бывший каторжник Жан Вальжан выходит на свободу после девятнадцатилетнего заточения. Ровно столько лет назад он украл буханку хлеба для своей овдовевшей сестры Жанны и ее семерых детей. Вальжана осудили на четыре года каторги, а за неоднократные попытки побега добавили еще двенадцать лет заточения.

Практически два десятилетия он провел в обществе отъявленных преступников, а имя сменил на номер 24601. Теперь Вальжан свободен, но начать новую жизнь мешают так называемый «желтый паспорт», который выдают всем бывшим каторжникам. Его отовсюду гонят, везде презирают. Он отверженный. У Вальжана есть только единственный выход – вступить на темный путь преступности, который единственно открыт для него.

Судьба заносит Вальжана в городок Динь. После тщетных попыток устроиться хоть где-нибудь на ночлег он приходит к дому местного епископа Мириэля. На удивление, сановник относится к подозрительному незнакомцу очень радушно, угощает обедом и приказывает разместить путника в одной из комнат для гостей. Привычки преступного мира берут верх, и несмотря на гостеприимство хозяина Вальжан не может устоять перед кражей серебряных подсвечников. Сперва он хочет убить и самого епископа, но в последний момент неведомая сила останавливает злоумышленника и он бежит с места преступления.

На следующий день мужчину в нищенской одежде с краденными серебряными подсвечниками задерживают и приводят к Мириэлю. Теперь Вальжан жалеет, что проявил слабость и не убил главного свидетеля – сейчас священник даст показания, которые отправят его на каторгу до конца дней. Каким же было удивление Вальжана, когда Мириэль вынес еще два подсвечника, сказав стражам порядка, что их в спешке забыл его гость, которого по нелепой случайности арестовали.

Начать все сначала

Когда Вальжан и Мириэль остаются наедине, епископ призывает мужчину начать новую жизнь. Пусть этот стартовый капитал в виде подсвечников поможет ему снова стать человеком.

Вальжан, видевший до сих пор только зло, предательство, несправедливость, алчность, сперва не может понять подобного бескорыстного проявления милосердия. По старой привычке, он ловит мальчишку на улице и отбирает у него деньги. Выйдя из оцепенения Вальжан вдруг понимает – ему дали шанс, который выпадает редкому оступившемуся. Он употребит дар епископа во благо и начнет новую жизнь.

Заклятые враги: Жан Вальжан и инспектор Жавер

Три года спустя. Городок Монрейль. Раньше это местечко практически ничем не отличалось от тех убогих французских городов, в которых царит нищета и безработица. Но однажды в городе появился состоятельный меценат, построивший фабрику по производству искусственного гагата. Монрейль на глазах преобразился, его жители стали работать и прославлять своего благодетеля дядюшку Мадлена, так звали таинственного мецената. Несмотря на богатство, он отличался справедливостью. Добротой и скромностью, поэтому жители единогласно выбрали его в мэры Монрейля.

Только один человек недолюбливал Мадлена – инспектор Жавер. Фанатично преданный своему делу, Жавер четко следовал букве закона. Он не признавал полутонов – только черное и белое. Единожды оступившийся человек больше не сможет оправдаться в глазах инспектора. Закон – незыблем и нерушим.

Ищейка давно занимается поисками бывшего каторжника Жана Вальжана, который три года назад обокрал мальчика на улице. Хитростью Жавер вынуждает Мадлена публично признаться, что он и есть тот самый Жан Вальжан. Бывшего мэра тут же ссылают на пожизненное заключение на тулонских галерах. Рискуя жизнью, Вальжан сбегает с корабля, на котором переправляли заключенных. Риск был оправданным, ведь у него еще осталось одно невыполненное обещание.

Загубленная жизнь: история Фантины

На монрейльской фабрике работала прекрасная девушка по имени Фантина. Неопытная и доверчивая, она простодушно влюбилась в Феликса Толомена. Бедняжка и не подозревала, что смазливый повеса из богатой семьи никогда не женится на простолюдинке. Вскоре Фантина родила внебрачную дочь, свою очаровательную малышку она назвала Козеттой. Девушка была вынуждена отдать малютку на воспитание трактирщикам Тенардье, все заработанные деньги мать отсылала дочке, даже не подозревая, что крошке не достается ничего.

Когда на фабрике прознали о внебрачном ребенке Фантины, ее тут же увольняют. Женщина оказывается на улице без средств к существованию и крова над головой. Переживая о благополучии дочки, Фантина решается на отчаянные поступки – она продает свои роскошные волосы и белоснежные зубы, а затем становится проституткой.

Все это время Вальжан – владелец той самой фабрики, на которой работала Фантина, – пребывает в неведении о судьбе своей подопечной. Он встречается с Фантиной многим позже, когда та умирает от туберкулеза – увядшая, разбитая, падшая. Вальжан клянет себя за роковую халатность. Помочь Фантине он уже не сможет – ее жизнь безнадежно загублена – однако устроить счастье маленькой Козетты еще можно. Вальжан клянется умирающей Фантине, что не бросит ее дочь. Это и было то обещание, ради которого Жан Вальжан выжил и сбежал с корабля каторжников.

Луч света в царстве тьмы: история Козетты

Беглый каторжник Жан Вальжан не может удочерить Козетту. Он крадет девочку у подлых Тенардье и пускается с ней в бега. К счастью, Вальжану удалось сохранить немалое состояние с тех времен, когда он был владельцем фабрики. Деньги решают многое, и Вальжан вновь начинает новую жизнь. Он устраивает Козетту в монастырский пансион и называется ее отцом. Так начинается тихая семейная жизнь двух отверженных, случайно нашедших друг друга.

Прошли годы. Маленькая Козетта превратилась в прекрасную девушку. И вскоре наряду с нежной дочерней любовью в сердце Козетты зарождается новое неведомое чувство к молодому человеку по имени Мариус Понмерси. Однажды встретившись во время прогулки в саду, Козетта и Мариус больше не смогли забыть друг друга. Однако на пути к совместному счастью влюбленным пришлось преодолеть множество преград – революционное восстание, отцовская ревность Вальжана, преследования инспектора Жавера, который и спустя годы не забыл о своем заклятом враге Жане Вальжане.

На этот раз судьба благосклонна к героям – Мариус чудом выживает во время вооруженного противостояния в Париже, Вальжан осознает, что его дочка выросла и имеет право на личное счастье, а Жавер отпускает Вальжана, когда тот был у него в руках. Убежденный фанатик не смог пережить краха своих идеалов, его стройная система дала трещину, а закон оказался не так справедлив, как ему казалось. Жавер кончает жизнь самоубийством, сбросившись с моста.

Предлагаем вам познакомиться с , французского писателя, творчество которого приобрело множество почитателей и через которое нам открывается богатый внутренний мир драматурга.

Следующее известное произведение Виктора Гюго – это “ “, исторический роман о необычном человеке, внешность которого всех пугала, но его истинная красота была скрыта глубоко внутри.

Жан Вальжан доживает свои последние дни в скорбном одиночестве. Его оклеветали в глазах Мариуса, назвали каторжником, бандитом, преступником. Чтобы не ранить Козетту, Вальжан уходит из ее жизни. По роковой случайности, старый Тенардье, загубивший детство Козетты, раскрывает истину. Козетта и Мариус мчатся к Вальжану, чтобы попросить прощения, и обнаруживают его умирающим. Заливаясь слезами, дочка умоляет отца простить ее. Прощать не за что – Вальжан счастлив. Он умирает со спокойным сердцем и улыбкой на устах.

зарубежная классика

Обзор книги Гюго «Отверженные»

Гюго - светило первой величины на звездном небе мировой литературы. Особенно он оказался близок русскому читателю. Почему? Трудно точно сказать. Во всяком случае не только из-за реалистичности. Бальзак, Флобер, Мопассан более реалистичны, чем Гюго. Но любила Россия особой любовью именно Гюго. Наверное, из-за столь близких сердцу каждого русского человека жалостливости или даже - надрывности? Они чувствуются даже в самом названии романа - «Отверженные». Достоевский вообще ценил эту художественную эпопею выше всех своих романов, выше «Преступления и наказания» уж точно - об этом он прямо писал. Некоторые герои романа Гюго кажутся взятыми из российской действительности или настолько слились с нашим мироощущением, что кажутся написанными русским пером. Таковы Жан Вальжан и Гаврош, отчасти - Козетта.

«Отверженные» - многотомная и многоплановая беллетристическая панорама жизни всех слоев французского общества первой половины XIX века Здесь и каскад реальных или придуманных событий, и переплетение жанров и даже стилей, когда сквозь реализм высокой пробы нередко просматривается романтизм или натурализм, а спокойное и величавое течение авторской мысли постоянно скатывается к детективу. Гюго посвящает целые разделы (именуемые книгами) своего грандиозного творения батальным сценам, в частности, битве при Ватерлоо, описанию баррикадных боев в Париже и даже истории городской канализации, где блуждают герои романа после разгрома восстания.

Считается, что Гюго затратил на создание «Отверженных» более тридцати лет своей творческой жизни, хотя писался роман с перерывами - иногда запойно, так сказать, и безостановочно, иногда же с затяжными паузами. Несколько раз переделывалось и переписывалось программное предисловие, которому писатель придавал принципиальное значение. В результате получился всего лишь один абзац лапидарного текста, в котором сформулировано философское кредо французского классика:

До тех пор, пока силою законов и нравов будет существовать социальное проклятие, которое среди расцвета цивилизации искусственно создает ад и отягчает судьбу, зависящую от бога, роковым предопределением человеческим; до тех пор, пока не будут разрешены три основные проблемы нашего века - принижение мужчины вследствие принадлежности его к классу пролетариата, падение женщины вследствие голода, увядание ребенка вследствие мрака невежества; до тех пор, пока в некоторых слоях общества будет существовать социальное удушие; иными словами и с точки зрения еще более широкой - до тех пор, пока будут царить на земле нужда и невежество, книги, подобные этой, окажутся, быть может, не бесполезными.

Более того, Гюго вообще наивно полагал, что книги, подобные «Отверженным», способны переустроить общество. Социальное зло и неравенство он считал причинами всех людских бед. Исправить положение можно путем улучшения нравственности. А для этого следует прислушаться и взять на вооружение то, к чему всегда призывали все великие пророки, мыслители, писатели. Еще короче: будь таким, как Жан Вальжан, и общество быстро избавится от поразивших его язв и пороков.

Действительно, главный герой романа (у которого, кстати, был прототип) с самого начала задумывался и писался не только как некоторая реальная личность, окунувшаяся в водоворот реальных исторических событий, но и как нравственный образец - носитель «безграничного человеколюбия». Надо отдать должное таланту мастера - писателю удалось и то и другое. Не удалось только решить поставленную сверхзадачу - устранить несправедливость и неравенство, как и встарь раздиравшие и по-прежнему раздирающие общество. Безусловно, социальная заостренность - непреходящая ценность романа. И все же основной его «капитал» - незабываемая галерея героев.

История Жана Вальжана вполне отвечает тем критериям, которые превращают этот образ в разряд «вечных». Бывший каторжник, осужденный на два десятка лет за кражу хлеба для умирающих от голода племянников, он чуть было снова не угодил на каторгу, но был спасен епископом-праведником: тот выгородил Жана Вальжана, покусившегося на серебряные канделябры, перед арестовавшими его жандармами. Этот поступок в конечном счете так поразил бывшего каторжника, что привел к его нравственному перерождению. И Жан Вальжан сам превращается в праведника и подвижника: до конца дней своих оказывает бескорыстную помощь всем, кто в ней нуждается. Он превратился в неувядающий символ вечной устремленности вперед к истине и высшим идеалам. Многие обращали внимание, что в восприятии русского читателя главный герой «Отверженных» вообще обрел некое слитное имя Жан-вальжан (настолько близок всем стал этот образ).

Антиподом и «злым гением» главного героя «Отверженных» выступает полицейский инспектор Жавер, этот, по словам Гюго, «дикарь, состоящий на службе цивилизации, странное сочетание римлянина, спартанца, монаха и капрала, неспособного на ложь шпика и непорочного сыщика». На протяжении почти всего романа один преследует другого. Конец известен: Жан Вальжан отпускает Жавера, приговоренного инсургентами к расстрелу. Чуть позже и Жавер отпускает жертву, выслеженную у выхода из подземной клоаки, но не выносит неразрешимого противоречия между долгом и совестью и кончает жизнь самоубийством.

Незабываемы сцены народного восстания парижан в июне 1832 года. Им посвящены несколько книг романа. О неповторимом стиле автора можно судить даже по нескольким экспрессивным фразам, с помощью которых он передает состояние непримиримой ярости противоборствующих сторон:

Вдруг барабан забил атаку. Штурм разразился, как ураган. Накануне, во мраке ночи, противник подползал к баррикаде бесшумно, как удав. «…» Раздался рев пушки, и войско ринулось на приступ. «…» Обе стороны горели одинаковой решимостью. Храбрость доходила до дикого безрассудства и усугублялась каким-то свирепым героизмом, жертвующим в первую очередь жизнью самого героя. «…» Войска стремились закончить битву, повстанцы - продолжить ее. Затягивать агонию в расцвете юности и здоровья - это уже не бесстрашие, а безумство. Для каждого участника этой схватки смертный час длился бесконечно. Вся улица покрылась трупами.

Высшего трагизма Гюго достигает при описании смерти героев баррикадных боев. Хрестоматийной стала сцена гибели Гавроша, само имя которого давно стало нарицательным. Добровольно вызвавшись под обстрелом собирать патроны с убитых солдат, маленький парижский герой сам погибает на глазах у повстанцев:

Казалось, это не ребенок, не человек, а какой-то маленький чародей. Какой-то сказочный карлик, неуязвимый в бою. Пули гонялись за ним, но он был проворнее их. Он как бы затеял страшную игру в прятки со смертью; всякий раз, как курносый призрак приближался к нему, мальчишка встречал его щелчком по носу. Но одна пуля, более меткая или более предательская, чем другие, в конце концов настигла этот блуждающий огонек. Все увидели, как Гаврош пошатнулся и потом упал наземь. На баррикаде все вскрикнули в один голос; но в этом пигмее таился Антей; коснуться мостовой для гамена значит то же самое, что великану коснуться земли; не успел Гаврош упасть, как поднялся снова. Он сидел на земле, струйка крови стекала по его лицу. «…» Вторая пуля того же стрелка оборвала [его жизнь] навеки. На этот раз он упал лицом на мостовую и больше не шевельнулся. Эта детская и великая душа отлетела.

В чем же секрет великого и неувядающего французского романа, который Андре Моруа назвал «одним из великих творений человеческого разума», а Теофиль Готье - «порождением стихии». Ведь и критики, вот уже свыше полутора столетий ругающие «Отверженных» формально правы: структуру грандиозной эпопеи невозможно признать безупречной и логически непротиворечивой; здесь чересчур много длиннот, философских и нефилософских рассуждений, неоправданных отклонений от общей линии развития сюжета. И все же «Отверженных» читали, продолжают читать и будут читать всегда, искренне переживая за судьбу его героев, радуясь и отчаиваясь вместе с ними, загораясь ненавистью против социальной несправедливости и мерзкой личины угнетателей. Почему так? Догадаться нетрудно! Потому, что Гюго вложил в свое великое творение! часть собственного сердца - его биение и передается каждому, кто припадает к этому источнику пламенных чувств!

* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.

Введение 3

Часть 1. Роль Епископа Мириэля в передаче нравственных идеалов романа «Отверженные» 8

Часть 2. Нравственные идеи В. Гюго, выраженные через образ Жана Вальжана 11

Часть 3. «Мораль» Жавера - антагониста Жана Вальжана 17

Заключение 21

Список использованной литературы 26

Введение

Нравственная концепция романа «Отверженные» соответствует представлению В. Гюго о человеческой жизни, как о непрерывной смене света и тьмы. Задача морального урока романа «Отверженные» поучения для писателя важнее реалистического анализа, ведь сам Гюго говорит в конце книги, что она имеет гораздо более важную цель, чем отображение реальной жизни. Понимая мир, как постоянное движение от зла к добру, Гюго стремится продемонстрировать это движение, акцентируя (зачастую даже вопреки логике реальных событий) обязательную победу доброго и духовного начала над силами зла. «Книга, лежащая перед глазами читателя, представляет собою от начала до конца, в целом и в частностях...- путь от зла к добру, от неправого к справедливому, от лжи к истине, от ночи к дню... Исходная точка;- материя, конечный пункт - душа. В начале-чудовище, в конце ангел» 1 .

Задачу свою Гюго видел в том, чтобы возродить нравственные идеалы, утерянные обществом. Это делает роман Гюго не столько обличительным, сколько и проповедническим - миссионерским, благодаря чему «Отверженные» на Западе часто называли «современным Евангелием», как охарактеризовал его и сам Гюго.

Гуманистический пафос романа Гюго вскоре после своего выхода и преодоления цензурных запретов сразу привлек к нему симпатии крупнейших русских писателей. Его высоко оценили Герцен, Некрасов, Щедрин, Толстой и Достоевский. При всем различии идейных позиций и творческих методов они сумели найти в «Отверженных» близкие им стороны. Лев Толстой, например, почувствовал за романтическими эффектами и риторикой «Отверженных» историческую и человеческую правду, нашел социальное обличение и нравственную проповедь, любовь к простым людям, а потому поставил произведение Гюго выше всего современного французского романа. В предисловии к сочинениям Мопассана он писал: «Жизнь» - превосходный роман, не только несравненно лучший роман Мопассана, но едва ли не лучший французский роман после «Отверженных» Гюго» 2 .

Всякий читатель уже с первых страниц чувствует, что «Отверженные» - это не просто еще один вариант знакомой темы, что содержание книги не сводится к сюжету и что в ней есть нечто большее, высоко поднимающее ее над увлекательными, но, в сущности, довольно плоскими по мысли романами-фельетонами. Действительно, Гюго лишь отталкивался от литературной традиции - он ставил себе задачу совсем иного масштаба; конкретные вопросы жизни общества, живые образы людей, захватывающая фабула - лишь "одна сторона произведения; за всем этим стоит грандиозная панорама эпохи, а за нею возникает вопрос о судьбах народа, человечества, морально-философские проблемы, общие вопросы бытия.

Мир представлялся Виктору Гюго ареной ожесточенной борьбы двух извечных начал - добра и зла, света и тьмы, плоти и духа. Эту борьбу он видит везде: в природе, в обществе и в самом человеке. Исход ее предрешен доброй волей провидения, которому подвластно все во вселенной, от круговорота светил до мельчайшего движения человеческой души: зло обречено, добро восторжествует. В нравственном отношении мир расколот, но вместе с тем он един, ибо сокровенная сущность бытия состоит в прогрессе. Жизнь человечества, как и жизнь вселенной, - это непреоборимое движение по восходящей, от зла к добру, от мрака к свету, от уродливого прошлого - к прекрасному будущему. Накануне выхода «Отверженных» в одной из политических речей 1860 года Гюго говорил: «Прогресс есть не что иное, как выражение закона тяготения. Кто же смог бы остановить его? О деспоты, я бросаю вам вызов, остановите падающий камень, остановите поток, остановите лавину, остановите Италию, остановите 1789 год, остановите мир, устремленный богом к свету» 4 .

Идеал красоты, добра и справедливости совпадает, добро и есть цель прогресса, путеводная звезда человечества: «Сегодня идеал - это еле различимая в высоте светящаяся точка»; но «среди всех чудовищных глыб мрака, грозно сгрудившихся вокруг него, он не в большей опасности, чем звезда в пасти туч» 5 .

В самом безобразии Гюго видит зерно прекрасного, в жестоком сердце - дремлющую человечность, в несовершенном общественном устройстве - очертания гармонии, и даже в нечистотах парижской клоаки он провидит сочные травы, тучные стада, здоровую, радостную жизнь, в которую они преобразятся, пройдя через созидательный круговорот природы. Нет такого самого мрачного жизненного явления, которое казалось бы Гюго безнадежным. Так, не пугают его и «социальные нечистоты» - нравственно искалеченные люди общественного дна: это порождения «мрака». «Что же нужно, чтобы эти оборотни исчезли? Свет. Потоки света. Ни одна летучая мышь не выносит лучей зари. Залейте же светом общественное подземелье» 6 .

Мир «Отверженных» согрет этим пристрастным взглядом автора, этой верой в конечную победу добра; идеи Гюго живут не только в изображенных им людях, но и в живой и мертвой природе, которую он рисует с той же любовью, пользуясь теми же образами, видя в ней ту же моральную борьбу. Улицы старого Парижа, его трущобы, его баррикады оживают под пером Гюго. Длинные описания, «отступления», занимающие чуть ли не половину всего текста «Отверженных», не являются поэтому чем-то чужеродным сюжету, а сливаются с ним в одно созвучие, образуя панораму жизни, полной движения, разнообразия и драматизма.

Как известно 7 , в «Отверженных» реальные факты составляют бесспорную основу произведения. Монсеньор Мьолис, выведенный под именем Мириэля, действительно существовал, было в действительности и то, что говорится о нем в романе. Бедность этого святого прелата, его аскетизм, его милосердие, наивное величие его речей вызывали восхищение всех жителей Диня. Некий каноник Анжелен, служивший секретарем у Мьолиса, рассказал историю Пьера Морена, отбывшего срок каторжника, которого не пускали ни в одну из гостиниц, потому что он предъявлял «волчий паспорт»; человек этот пришел к епископу и был принят в его доме с распростертыми объятиями, так же как и Жан Вальжан. Но Пьер Морен не украл серебряные канделябры, как это сделал Жан Вальжан; епископ отправил его к своему брату, генералу Мьолису, и тот был настолько доволен бывшим каторжником, что сделал его своим вестовым. Реальная жизнь дает нам зыбкие и смутные образы, художник по своему усмотрению распределяет свет и тени.

Далее романист воспользовался опытом личной жизни. В «Отверженных» появляются аббат Роган, издатель Райоль, матушка Саге, сад монастыря фельянтинок, молодой Виктор Гюго - под именем Мариуса и генерал Гюго - под именем Понмерси. Мариус совершал прогулки с Козеттой, как это делали Виктор и Адель. Мариус три дня дулся на Козетту потому, что ветер в Люксембургском саду до колен поднимал ее священное платье.

Характеры героев Гюго обрисованы общими контурами и даны раз навсегда (нельзя же считать «развитием» превращение Вальжана в Мадлена или маленькой Козетты в «мадемуазель Фошлеван», - это просто замена одного образа другим). Словно не доверяя способности читателя самому разобраться в действии, Гюго подробно комментирует поступки действующих лиц; почти никогда он не подвергает анализу душевное состояние героя, как сделал бы писатель–реалист, он просто иллюстрирует это состояние потоком метафор, порою развернутых на целую главу (например, глава «Буря под черепом», рисующая душевные терзания Жана Вальжана, узнавшего, что вместо него арестован другой человек); автор вмешивается в действие, поворачивает его наперекор логике, конструирует искусственные положения (чего стоит одна сцена засады в лачуге Горбо!). Он сталкивает и разлучает героев при самых необычайных обстоятельствах, заставляет их молчать, когда их счастье зависит от одного слова, и говорить, когда логика требует молчания; он приписывает им свои мысли, заставляет их выражаться своим языком, и именно в их уста и их поступки он и вкладывает основные нравственные идеи романа.

Часть 1. Роль Епископа Мириэля в передаче нравственных идеалов романа «Отверженные»

В романе «Отверженные» Гюго решил быть учителем и проповедником благого примера. Вот почему роман открывается книгой «Праведник», в центре которой стоит романтический образ христианского праведника - епископа Мириэля. Образ этот отнюдь не представляет собой тип реального служителя церкви. Напротив, Мириэль скорее противопоставлен реальным священнослужителям как идеальный пример, как человек чистой, подлинно святой души.

Именно в образе епископа Мириэля, сыгравшего решающую роль в преображении сознания Жана Вальжана Гюго воплотил свои нравственные идеалы: доброту, бескорыстие, широкую снисходительность к людским слабостям и порокам.

В начале романа «райски светлый» 8 образ олицетворяет епископ Мириэль, в котором Гюго воплотил свои романтические мечтания о том, что путем милосердия можно привести заблудшее человечество к добру и правде. Гюго сталкивает своего епископа с бывшим членом Конвента, который, пережив термидор, Наполеона и реставрацию Бурбонов, уединенно доживает свой век где-то вблизи епископского прихода. При этом наглядно обнаруживается, что идеал писателя раздваивается между этими столь противоположными личностями, ибо христианский праведник и атеист, по мысли Гюго, вовсе не являются ангиподами, а стремятся разными путями к одной и той в цели - преобразованию человека и общества. Любопытно, что моральный поединок между епископом и членом Конвента завершается победой последнего: таков конечный результат их единственной встречи, когда, придя к старому безбожнику для того, чтобы его осудить, епископ, выслушав его, становится на колени и просит его благословения.

Образ епископа исполнен для Гюго огромного смысла, это апостол его «современного Евангелия», его моральный идеал, носитель мудрости и правды, чуждый всему официальному укладу жизни. Символ веры епископа - всеобъемлющая гуманность. Он равно жалеет чахлое растение, безобразное насекомое и отверженного обществом человека: «Братья мои, имейте жалость! Преступник не тот, кто грешит, а тот, кто создает мрак» - вот каковы мысли епископа 9 .

Примечательно, что Жан Вальжан, нравственно воскрешенный добротою епископа, отнюдь не возвращается в лоно общества, а снова сталкивается с ним. Но слепое озлобление каторжника превращается под влиянием преосвященного Бьенвеню в сознательное неприятие действительности как она есть и желание улучшить жизнь. Вальжан - фабрикант и филантроп продолжает дело, начатое епископом в его приходе.

Гюго выбрал в качестве рупора своих идей священника. В «Отверженных» вопросам религии посвящены не только главы о епископе, но и два специальных раздела: «В скобках» и «Малый Пикпюс», в которых Гюго весьма отчетливо намечает границы своего антиклерикализма, который никогда не переходит в антирелигиозность. В вопросах религии он стоял все на позициях расплывчатой гуманности - он за «Религию» против «религий». Гюго следует принципам Ж.-Ж. Руссо: божество для него - это тот высший нравственный принцип, то Добро, к которому естественным образом стремится «человеческая душа».

В применении к епископу Мириелю в особенности бесполезно ставить вопрос о типичности характера. Этот образ откровенно строился вразрез с жизненными наблюдениями, как некий искомый идеал. По свидетельству самого автора, «епископ Мириель - персонаж чисто вымышленный, и католические газеты имели основание на ходить его неправдоподобным» 10 . Он стилизован в духе старинных церковных легенд о кротких святых времен раннего христианства, о праведниках, творящих чудеса силой своей душевной чистоты. «Чтобы найти что-либо подобное этой фигуре,- писал Гюго в одном из набросков к «Отверженным»,- надо углубиться в почти сказочные для нас времена епископов с деревянным посохом» 11 .

В историю епископа Мириеля вплетаются сказочные мотивы: он душа своего прихода, простой люд прозвал его Бьенвеню (Желанным); на дверях его дома нет запоров, днем и ночью стучится в них богач и бедняк, чтобы оставить или принять милостыню. Народная любовь служит ему охраной, разбойники дарят ему драгоценности. Он раздает свое жалованье нищим, устраивает больницу в епископском дворце, ходит пешком, носит потертую рясу, питается хлебом и молоком, сам возделывает свой сад. Встреча епископа с Жаном Вальжаном и вся история пробуждения человеческих чувств в загнанном и озверелом каторжнике - это последнее «чудо», совершенное преосвященным Бьенвеню, - выдержаны в тонах поэтического иносказания.

Часть 2. Нравственные идеи В. Гюго, выраженные через образ Жана Вальжана

Герои Гюго - это всегда люди значительной судьбы. Такова прежде всего судьба главного героя «Отверженных» - ожесточенного жизнью каторжника Жана Вальжана, который на наших глазах становится превосходным, высоконравственным человеком благодаря доброму поступку епископа Мириэля, отнесшегося к нему не как к преступнику, а как к обездоленному существу, нуждающемуся в моральной поддержке.

После смерти епископа Мириэля его принципы милосердия и непротивления злу продолжает в романе Жан Вальжан. Унаследовав нравственные идеи епископа, Вальжан делает их основой всей своей жизни. Даже оказавшись на баррикаде, Жан Вальжан не участвует в боевые действиях, а лишь пытается защитить сражающихся; получив приказ расстрелять своего вечного преследователя Жавера, который проник на баррикаду в качестве шпиона, он отпускает его на волю, продолжая верить, что лишь добром и милосердием можно воздействовать на человека, будь то даже такой ретивый слуга неправедного общественного строя, как Жавер.

Жан Вальжан, возвратившись с каторги, впервые появляется в городке, где живет епископ. Тут бросается в глаза эмоциональная романтическая манера Гюго, насыщающего портрет эффектными гиперболическими образами: глаза Жана Вальжана сверкают из-под бровей, «словно пламя из-под кучи валежника»; «в этой внезапно появившейся фигуре было что-то зловещее».

Вместо единого внешнего портрета Гюго находит удивительно яркие образы для передачи душевного состояния Жана Вальжана, его нравственных страданий. На каторге он доведен до полного отчаяния: «Если бы зерно проса, попавшее под мельничный жернов, могло думать, у него, наверно, были бы те же мысли, что и у Жана Вальжана». В течение девятнадцати лет каторги он упорно повторяет бессмысленные попытки побега: «он убегал стремительно, как убегает волк, который вдруг заметил, что его клетка открыта». Встретившись с человечным отношением со стороны епископа, он «совсем перестал понимать, что с ним происходит», он «ошеломлен и как бы ослеплен», «подобно сове, увидевшей вдруг восход солнца». Нельзя забыть Жана Вальжана, наступившего ногой, обутой в подбитый железом башмак, на монетку маленького савойяра, а потом в отчаянии рыдающего на придорожном камне; и страшную ночь «бури под черепом», на протяжении которой Жан Вальжан поседел как лунь,- ночь накануне суда над ошибочно арестованным вместо него Шанматье; и брачную ночь Козетты, когда Вальжан принимает решение открыть Мариусу свое истинное лицо; и покинутого любимой дочерью одиноко угасающего старика.

В характере Жана Вальжана и совершается чисто романтическое преображение человеческой души после грандиозной очистительной бури, вызванной великодушным отношением к нему епископа. Непримиримый контраст между злом и добром, тьмой и светом, проявившийся в характерах персонажей Гюго первого периода его творчества, дополняется теперь новым мотивом: признанием возможности преображения злого в доброе. Особенности психологизма романа «Отверженные» состоят главным образом в романтически гипертрофированном изображении очистительной бури, потрясающей все основы и все привычное мировосприятие человека. Ожесточенный несправедливостью, которую он всегда испытывал среди людей, привыкший к ненависти, Жан Вальжан «смутно сознавал, что милость священника была, самым сильным наступлением, самым грозным нападением, которому он когда-либо подвергался, ...что сейчас завязалась гигантская и решительная борьба между его злобой и добротой того человека» 12 . Эта жестокая внутренняя борьба еще более акцентируется средствами экспрессивного и как бы одушевленного романтического пейзажа («ледяной ветер», который сообщает всему окружающему «какую-то зловещую жизнь»; деревца, потрясающие своими ветвями, как будто «кому-то угрожают», «кого-то преследуют», и т. д.). Борьба эта является борьбой резких романтических контрастов, ибо речь идет о превращении «чудовища» в «ангела», о боли, которую «чрезмерно яркий свет» причиняет глазам человека, «вышедшего из мрака».

В результате этого потрясения Жан Вальжан и становится совсем другим человеком. «Произошло нечто большее, чем превращение,- произошло преображение»,- говорит автор.

В третьей главе седьмой книги, которая так и называется «Буря в душе», писатель рисует второй решающий перелом в душе своего героя, который уже много лет ведет почтенную и добродетельную жизнь под именем г-на Мадлена и вдруг внезапно узнает, что какой-то несчастный принят за беглого каторжника Жана Вальжана и должен предстать перед судом. Подлинный Жан Вальжан может промолчать и спокойно продолжать свою добродетельную жизнь, пользуясь уважением и признательностью окружающих, но тогда ни в чем не повинный человек будет осужден вместо него на пожизненную каторгу. Что должен сделать ученик епископа Мириэля?

Здесь особенно ясно выявляется романтическое понимание внутреннего мира человека, как таинственного, величественного, порой беспредельного «хаоса страстей». «Мы уже однажды заглядывали в тайники этой совести; пришел час заглянуть в нее еще раз. Приступаем к этому не без волнения и не без трепета, - говорит писатель. -..Есть зрелище более величественное, чем море,- это небо; есть зрелище более величественное чем небо,- это глубь человеческой души» 13 . В этой глуби, со свойственной ему тенденцией к романтической гиперболе, Гюго различает и «поединки гигантов», как у Гомера, и «сонмища призраков», как у Мильтона, и «фантасмагорические круги», как у Данте. «Как темна бесконечность, которую каждый человек носит в себе!» - восклицает он при этом.

Характерно, что романтик Гюго, влюбленный в движение, динамику, битву, предпочитает рассматривать душевную жизнь не в ее мирном и повседневном течении, а в состоянии бурного смятения. Его Жан Вальжан не столько рассуждает, сколько испытывает мучительные «судороги совести», в нем «бушует буря, вихрь», он «вопрошает себя», он слушает голоса, исходящие «из самых темных тайников его души», он «погружался в эту ночь, как в пучину». Этой безмолвной внутренней битве всегда соответствуют мрачные, страшные тона романтического пейзажа («мрачные силуэты деревьев и холмов... добавляли что-то унылое и зловещее к хаосу, царившему в его душе... Равнина была окутана мраком. Все вокруг застыло от страха. Все трепещет перед этим могучим дыханием ночи»). И опять в основе этой душевной бури лежит борьба между светом и мраком, ибо Жану Вальжану кажется, что в глубине его сознания «какое-то божество» сражается с «великаном». Ему приходится выбирать между двумя полюсами: «остаться в раю и там превратиться в дьявола» или «вернуться в ад» и «стать там ангелом».

Разумеется, он выбирает второе. Он отправляется в суд, чтобы оправдать злополучного Шанматье, и добровольно отдает себя в руки закона. И даже когда эта исполинская внутренняя борьба завершилась моральной победой добра, т. е. когда герой Гюго доказал судьям и присутствующей публике, что он, а не Шанматье, является каторжником Жаном Вальжаном и именно он, а не Шанматье должен возвратиться на каторгу, художник еще раз прибегает к приему романтического контраста; он заставляет своего героя улыбнуться: «...то была улыбка торжества, то была также улыбка отчаяния».

В последний период жизни Жан Вальжан сам обрекает себя на одиночество, уступив любимую Козетту Мариусу и добровольно устраняясь из ее жизни, чтобы не помешать ее счастью, хотя это самоустранение его убивает. «Все, что есть на свете мужественного, добродетельного, героического, святого, - все в нем!»-с восторгом восклицает Мариус, едва только ему открылся нравственный подвиг Жана Вальжана.

Так Гюго воспевает героизм морального величия. Именно таков главное кредо его романа.

Как ни тяжела жизнь Жана Вальжана, она глубоко осмысленна, потому что он живет не для себя, а для других людей. Эгоизм ему совершенно чужд, он не знает ни алчности, ни честолюбия. Железную волю, силу духа, стальные мускулы он употребляет для помощи слабым и несправедливо обиженным. Так или иначе он помогает всем героям «Отверженных»: Фантине, Козетте, Мариусу, Анжольрасу.

Голос нравственного долга перед людьми в душе Вальжана столь могуч, что, повинуясь ему, он готов принести в жертву свое личное благополучие: он спасает раздавленного телегой старика, хотя знает, что вызовет этим подозрения Жавера; отдает себя в руки правосудия, чтобы избавить от вечной каторги полоумного бродягу; обрекает себя на одинокую старость, устраивая счастье Козетты. Он не может быть счастлив, если это счастье держится на несчастье другого. Все это дается ему нелегко, не без мучительных колебаний и внутренней борьбы. Однако нравственные терзания, душевная борьба - удел людей духовно полноценных. Для какого-нибудь Тенардье нравственных проблем не существует. Но несправедливость общества обрушивается именно на этих полноценных людей.

Жан Вальжан является воплощением нравственного идеала Гюго в поведении на баррикадах: он не принимает участия в сражении и, не выпустив во врагов республики ни одной пули, спасает приговоренного: к расстрелу шпиона Жавера. И именно этот предательский по отношению к революции поступок трактуется Гюго как высший подвиг с точки зрения «абсолютной морали»: отплатив добром за зло, Жан Вальжан нарушил все привычные Жаверу жизненные представления, выбил у него почву из-под ног и привел его к капитуляции - к самоубийству. В лице Жавера ложный закон служения государству - Зло- признал моральное торжество гуманности и всепрощения-Добра.

Финал романа - это апофеоз епископа: тень его витает над Жаном Вальжаном, который умирает со словами: «На свете нет ничего, кроме счастья любить».

Часть 3. «Мораль» Жавера - антагониста Жана Вальжана

Антагонист Жана Вальжана - полицейский инспектор Жавер - создан по методу контраста уже по отношению ко всему тому доброму и подлинно человечному, чему научил бывшего каторжника епископ Мириэль. Жавер представляет то самое бесчеловечное «правосудие», которое Гюго ненавидит и разоблачает в своем романе. Для Жавера главное - «представлять власть» и «служить власти»: «За ним, вокруг него... стояли власть, здравый смысл, судебное решение, совесть по мерке закона, общественная кара - все звезды его неба. Он защищал порядок, он извлекал из закона громы и молнии... в грозной тени совершаемого им дела неясно проступал пламенеющий меч социального правосудия» 14 .

Психологический метод Гюго сводится в обрисовке Жавера к утрировке двух простых чувств, доведенных почти до гротеска: «Этот человек состоял из двух чувств -из уважения к власти и ненависти к бунту». Внешность его дается путем нагнетания зловещих деталей, которые художник, словно рисуя своего романтического злодея на бумаге, намеренно заставляет появляться «из тьмы»: «Вы не видели его лба, ... глаз, ... подбородка, ... рук, ... палки... Но вот приходила надобность и изо всей этой тьмы, словно из засады, вдруг выступал узкий и угловатый лоб, зловещий взгляд, угрожающий подбородок, огромные руки и увесистая дубинка» 15 . Ужасен был и взгляд Жавера, который «леденил и сверлил, как бурав».

Даже радость Жавера художник называет «сатанинской». Когда Жавер узнает, что г-н Мадлен и есть бывший каторжник Жан Вальжан, о чем он смутно догадывался с самого начала, лицо его делается похожим на «торжествующее лицо сатаны, который вновь обрел своего грешника».

Гюго недаром рисует Жавера такими укрупненными и впечатляющими мазками. От этого укрупнения зависит драматизм столкновения противостоящих друг другу сил. Значительным и масштабным силам добра (епископ Мириэль, преображенный им Жан Вальжан, героически самоотверженная мать Фантина) противостоит столь же масштабный и значительный противник, олицетворяющий для Гюго неправедный государственный закон (в противоположность праведному закону человеческого сердца).

Несмотря на то что Жавер, как и полагалось сыщику по литературной традиции, наделен необычайной памятью, особым полицейским чутьем, силен, отважен и ловок; что он устраивает засады, неожиданно вырастает на пути преступников и узнает их под гримом и масками и т. д.,- несмотря на все это, Жавер почти полностью живет в «верхнем», обобщенном плане романа. Он подчинен отвлеченной символике долга, у него, по сути дела, нет индивидуальности. Эта отвлеченность неизбежна, поскольку сам замысел образа идеального носителя несправедливого закона был парадоксален и не имел почвы в жизни. С Жавером литература обогатилась новым оригинальным типом-символом, но не новым человеческим характером.

Вся история Жана Вальжана, стоящая в центре романа «Отверженные», строится на драматических столкновениях и резких поворотах в судьбе героя: Жан Вальжан, разбивающий оконное стекло булочной, чтобы взять хлеба для голодных детей сестры, и осужденный за это на каторжные работы; Жан Вальжан, возвращающийся с каторги и гонимый отовсюду, даже из конуры собаки; Жан Вальжан в доме епископа, у которого он пытался украсть серебряные ножи и вилки и получил их в подарок вместе с серебряными подсвечниками; Жан Вальжан, ставший влиятельным мэром города, и умирающая Фантина, которая умоляет спасти ее дитя; Жан Вальжан в столкновении с «недреманным оком» правосудия - Жавером; Жан Вальжан в «деле» Шанматье, которое возвращает его в положение преследуемого каторжника; подвиг Жана Вальжана, спасающего матроса с военного корабля; «Орион», и его бегство с каторги, чтобы выполнить обещание, данное Фантине; Жан Вальжан с крошкой Козеттой на руках, преследуемый Жавером с его полицейскими молодчиками по темным улочкам и закоулкам Парижа, и неожиданное спасение в женском монастыре на, улице Пикпюс; затем, через несколько лет, Жан Вальжан в воровском притоне Тенардье, один против девяти негодяев, связанный ими и все же сумевший освободиться, разрезав веревки с помощью старой монетки каторжника; наконец, Жан Вальжан на баррикаде, где он никого не убивает, но спасает от смерти двух людей: Мариуса и го преследователя Жавера, и т. д.

Многие из этих драматических катаклизмов в судьбе Жана Вальжана составляют некую «детективную» часть «Отверженных». Не случайно автор указывает на ту особенность в характере своего героя, что он «всегда имел себе... две сумы: в одной из них заключались мысли святого, в другой - опасные таланты каторжника. Он воспользовался то одной, то другой, смотря по обстоятельствам. Когда писатель раскрывает «мысли святого» - его повествование приобретает нравственно-поучительный характер; когда же на передний план выдвигаются «таланты каторжника» - «Отверженные» становятся увлекательным приключенческим романом, в котором эпизоды духовных поисков, преследований и адских козней чередуются со сценами геройских деяний и чудесных спасений.

Стремительное и скачкообразное развитие романтического характера, с его резкими поворотами и способностью к внезапному преображению под воздействием добра свойственно не только Жану Вальжану, но даже и антиподу - Жаверу. Доброта, проявленная по отношению к нему Вальжаном, который отпустил его на волю вместо того, чтобы расстрелять на баррикаде, где он присутствовал как шпион правительства, впервые в жизни внесла в прямолинейный ум Жавера «отпечаток душевной тревоги». Эта своего рода цепная реакция (епископ Мириэль - Жан Вальжан - Жавер) чрезвычайно важна для концепции романа. Автор намеренно приводит верного стража «законности» Жавера, не привыкшего рассуждать, к страшной для него мысли, что каторжник Жан Вальжан «оказался сильнее всего общественного порядка». Ему даже приходится признать «нравственное благородство отверженного», что было для него «нестерпимо».

Так Жавер теряет почву под ногами. В нем, как некогда в Жане Вальжане, происходит решающий нравственный переворот. Ведь до сих пор его идеал заключался в том, чтобы быть безупречным в своем служении закону. Однако добро, по Гюго, выше закона, установленного обществом собственников. Поэтому оно толкает Жавера к страшному для него открытию, что «в своде законов сказано не все», что «общественный строй не совершенен», что «закон может обмануться», «трибунал ошибиться» и т. д. Все, во что этот человек верил, свершилось». Эта внутренняя катастрофа - отступление сил зла перед добром, которое несет в себе Жан Вальжан приводит Жавера к самоубийству.

Заключение

Сюжет «Отверженных» строится в основном на сцеплении событий и обстоятельств «необычных» и совершенно исключительных. «Увлекательность» этого сюжета можно на чисто формальном основании свести к увлекательности приключенческого романа: сюда относятся все перипетии судьбы каторжника, который становится богачом, затем снова оказывается среди «отверженных», затем вновь обретает богатство, борьба Жана Вальжана с полицейской ищейкой Жавером, преследующим его на протяжении всей его жизни, то есть в продолжение всего романа. Поступки, переживания, страсти героев несколько преувеличены: таковы беспредельная доброта епископа Мириэля, и бесконечная готовность Жана Вальжана к самопожертвованию, когда преувеличение граничит уже с фантастическим (сцены на кладбище), и его все-прощение. Однако у Гюго, в отличие от авторов романов фельетонного жанра помимо принципиально иного подхода к теме, чем у них, помимо описаний широкого общественного и философского характера, притом органически входящих в общую ткань романа, помимо широкого общественного фона, на котором развертываются события, составляющие сюжет, - существенным является то обстоятельство, что жизнь и страсти героев при всей их невероятности оказываются в конечном счете художественно оправданными и правдивыми. Соотнесенная со своим общественно-историческим фоном, история борьбы Жана Вальжана и Жавера обретает характер социально-символический, морально-нравственного выбора. В святости Жана Вальжана воплощена правота добра, в злобе Жавера - вся абсолютная жестокость зла. И Жан Вальжан а Жавер - герои необычные, но в романе все время присутствуют история и политика, не позволяющие читателю воспринимать конфликт между героями как абстрактный, метафизический. Образ Жана Вальжана со всеми его душевными движениями, со всеми его поступками - глубоко поэтичен, посвящен высоким идеалам. Вот почему читатель принимает всю исключительность этого образа как величайшую правду.

В романе перед нами предстают исключительные человеческие натуры, одни выше чем человеческие существа по своему милосердию или любви, другие ниже - по своей жестокости и низости. Но в искусстве уроды живут долгой жизнью, если они прекрасные уроды. Гюго имел склонность к исключительному, театральному, гигантскому. Этого было бы мало для того, чтобы создать шедевр. Однако его преувеличения оправданны, так как герои наделены благородными и подлинными чувствами. Гюго непритворно восхищался Мириэлем, он непритворно любил Жана Вальжана. Он ужасался, но вполне искренне уважал Жавера. Искренность автора, масштабность образов - превосходное сочетание для романтического искусства. В «Отверженных» было достаточно жизненной правды, чтобы придать роману необходимое правдоподобие 16 .

Любовь к ближнему и самоотречение сочетаются у героя Гюго с помыслами о нравственном идеале. Когда Вальжан спасает Жавера, то за этим поступком Гюго ставит возможность исправления закоренелого злодея путем воздействия на его сознание идеи «абсолютного добра» - иными словами, он проповедует здесь христианскую идею непротивления злу, воздаяния добром за зло. Гюго создает убедительный образ полицейского со всеми его отвратительными повадками, наделяет его правдивыми чертами карьериста, рисует человека жестокого, не задумывающегося над тем, справедливо или несправедливо он поступает. Жавер действует механически, ему чужда идея добра, он всегда будет воплощать лишь служение правовой системе государства, он из тех людей, про кого можно сказать: «горбатого могила исправит», - и тем не менее у Гюго он мгновенно перерождается под воздействием доброго поступка Жана Вальжана, точно так же как последний внезапно переродился под воздействием добродетельного Мириэля. Так могло получиться только потому, что поведение и судьба Жавера для Гюго определяются не его общественной функцией, а изначально владеющей его духовным миром силою некоего отвлеченного «зла».

Стремясь во что бы то ни стало доказать, что в человеческом обществе должны восторжествовать совесть и справедливость, писатель, следуя заранее намеченной схеме, помещает на баррикады Вальжана. В сюжетном плане появление на баррикаде Вальжана оказывается необходимым для того, чтобы показать путь героя от абсолютного порока к абсолютной добродетели. Поведение Жана Вальжана на баррикаде является менее всего поведением революционера. Но Гюго хотел показать, что Вальжан, борясь против Жавера и Тенардье, мог идти двумя «путями святости»: путем Мириэля, придерживаясь идеи всепрощения, и путем Анжольраса, боровшегося революционными методами против своих врагов. Отпуская Жавера на свободу, платя ему добром за зло, Вальжан в конце своих испытаний становится не Анжольрасом, а Мириэлем. Но этот поступок - вовсе не дело «личной совести» Вальжана, он приобретает также абсолютную моральную ценность, поскольку именно благодаря ему Жавер оказывается и морально и физически уничтоженным.

Если бы в образе Жана Вальжана преобладали только эти стороны, то подобный герой оставил бы читателя совершенно равнодушным. Но в образе Вальжана надуманная моральная схема постоянно борется с жизненной правдой, и нередко жизненная правда берет верх. Благородство, честность, великодушие Вальжана воспринимаются как его естественные, органически присущие ему качества, ибо Жан Вальжан при всей своей индивидуальной исключительности задуман и обрисован как собирательный образ, в котором воплощены лучшие моральные качества.

Многое в построении сюжета, в обрисовке персонажей роднит «Отверженных» с романом-фельетоном - с «Парижскими тайнами» Э. Сю, с «Графом Монте-Кристо» А. Дюма. Но сходство это совершенно поверхностное. Гюго не только подчинил все элементы приключенческого сюжета высокой и, по существу, реалистически осмысленной нравственное проблематике, что само по себе не позволяет ставить «Отверженных» в один ряд с «Графом Монте-Кристо», оставляет позади другие романы-фельетоны.

У эстетики Гюго свои, нравственные, законы. Ему важно утвердить определенные идеи и нравственные ценности, которым должны следовать люди. Категория должного и идеального - чрезвычайно важный момент романтической эстетики, которой и следует В. Гюго. В то же время, при всей своей идеалистической сути, эстетика эта имеет и раз реальную подоплеку. Русский цензор Скуратов был недалек от истины, когда, обосновывая запрещение издания романа «Отверженные» в России, написал в 1866 г. следующее донесение своему начальству: «Как и во всех социалистических сочинениях, в этой книге несомненно господствует безнравственная тенденция производить все нарушения и преступления против установленного законом общественного порядка не от испорченной и развращенной воли преступника, а из дурного устройства общества и бесчеловечной жестокости сильных и облеченных властью лиц...» 17

Примером своих романтических героев, преданных высокому нравственному долгу, автор и поучает, и подсказывает, и требует от людей следовать высоким моральным принципам, без которых немыслима настоящая жизнь. Герои Гюго волнуют читателей, заставляют их переживать, думать, негодовать или мечтать вместе с ними; за сегодняшним - дурным и несовершенным - писатель видит далекие светлые горизонты. В этом и заключается главный пафос этого романа.

Вот как о благотворном моральном воздействии романов Гюго сказано в статье «Великий романтик», написанной к пятидесятилетию со дня смерти Гюго, А. Н. Толстым:

«Взмахами кисти... он рисовал портреты гигантов. Он наполнил мое мальчишеское сердце пылким и туманным гуманизмом. С каждой колокольни на меня глядело лицо Квазимодо, каждый нищий-бродяга представлялся Жаном Вальжаном.

Справедливость, Милосердие, Добро, Любовь из хрестоматийных понятий вдруг сделались вещественными образами... Мальчишескому сердцу они казались живыми титанами, и сердце училось плакать, негодовать и радоваться в меру больших чувств.

Гюго рассказывал мне... о жизни человечества, он пытался очертить ее исторически, философски, научно. Могучие материки его романов, где фантазия заставляла бешено листать страницы, омывались благодатными потоками лирики. Его гуманистический романтизм одерживал бескровные победы над жалкой действительностью… Он набатно бил в колокол; „Проснитесь, человек бедствует, народ раздавлен несправедливостью"... Это было хорошо и грандиозно - будить человечество» 18 .

Список использованной литературы

Брахман С. «Отверженные» Виктора Гюго. М, 1968

Волисон И. Я. Виктор Гюго - певец детства. Харьков, 1970

Гюго В. Полное собрание сочинений, М, 1951

Гюго В. Романы. М, 1999

Евнина Е. М. Виктор Гюго, М.: Наука, 1976

Мешкова И. В. Творчество Виктора Гюго. Саратов, 1971

Моруа А. Олимпия, или жизнь Виктора Гюго. М, 1998

Муравьева Н. Гюго М, 1961

Сафронова Н. Н. Виктор Гюго. М, 1989

Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений, т. 30, М, 1982

Трескунов М. Виктор Гюго. Очерк творчества. М, 1969

1 Гюго В. Романы. М, 1999, с.83

2 Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений, т. 30, М, 1982, с. 7.

3 Брахман С. «Отверженные» Виктора Гюго. М, 1968, с. 29

4 Гюго В. Полное собрание сочинений, т. 9, 1951, с. 63

5 Гюго В. Романы. М, 1999, с. 201

6 Брахман С. «Отверженные» Виктора Гюго. М, 1968, с. 38

7 Моруа А. Олимпия, или жизнь Виктора Гюго. М, 1998, с. 511

8 Евнина Е. М. Виктор Гюго, М.: Наука, 1976, с. 139

9 Брахман С. «Отверженные» Виктора Гюго. М, 1968, с. 61

10 Гюго В. Полное собрание сочинений, т. 11, 1951, с. 252

11 Гюго В. Полное собрание сочинений, т. 8, 1951, с. 102

12 Гюго В. Романы. М, 1999, с. 135

13Гюго В. Романы. М, 1999, с. 257

14 Гюго В. Романы. М, 1999, с. 336

15 Гюго В. Романы. М, 1999, с. 203

16 Моруа А. Олимпия, или жизнь Виктора Гюго. М, 1998, с. 516.

17 «Французские писатели в оценках царской цензуры».- «Литературное наследство», т. 33-34. М., 1939, с. 790.

18 Толстой А. Н. Собрание сочинений в 10 томах. Т. 10. М., 1961, с. 281-283

Романтические и реалистические тенденции в романе Гюго «Отверженные»

Концепция романа «Отверженные» соответствует представлению В. Гюго

о человеческой жизни, как о непрерывной смене света и тьмы. Задача романа «Отверженные» поучения, и они для писателя важнее реалистического

анализа, ведь сам Гюго говорит в конце книги, что она имеет гораздо более

важную цель, чем отображение реальной жизни. Понимая мир, как постоянное

движение от зла к добру, Гюго стремится продемонстрировать это движение,

Акцентируя (зачастую даже вопреки логике реальных событий) обязательную победу доброго и духовного начала над силами зла. Задачу свою Гюго видел в том, чтобы возродить нравственные идеалы, утерянные обществом. Это делает роман Гюго не столько обличительным, сколько и проповедническим - миссионерским. «Отверженные» - это не просто еще один вариант знакомой темы, и содержание книги не сводится к сюжету и что в ней есть нечто большее, высоко поднимающее ее над увлекательными, но, в сущности, довольно плоскими по мысли романами- фельетонами. Действительно, Гюго лишь отталкивался от литературной традиции - он ставил себе задачу совсем иного масштаба; конкретные вопросы жизни общества, живые образы людей, захватывающая фабула - лишь "одна сторонапроизведения; за всем этим стоит грандиозная панорама эпохи, а за неювозникает вопрос о судьбах народа, человечества, морально-философскиепроблемы, общие вопросы бытия. Мир представлялся Виктору Гюго ареной ожесточенной борьбы двух извечных начал - добра и зла, света и тьмы, плоти и духа. Эту борьбу он видит везде: в природе, в обществе и в самом человеке. Исход ее предрешен доброй волей провидения, которому подвластно все во вселенной, от круговорота светил до мельчайшего движения человеческой души: зло обречено, добро восторжествует. В нравственном отношении мир расколот, но вместе с тем он един, ибо сокровенная сущность бытия состоит в прогрессе. Жизнь человечества, как и жизнь вселенной, - это непреоборимое движение по восходящей, от зла к добру, от мрака к свету, от уродливого прошлого - к прекрасному будущему. Мир «Отверженных» согрет этим пристрастным взглядом автора, этой верой в конечную победу добра; идеи Гюго живут не только в изображенных им людях, но и в живой и мертвой природе, которую он рисует с той же любовью, пользуясь теми же образами, видя в ней ту же моральную борьбу. Улицы старого Парижа, его трущобы, его баррикады оживают под пером Гюго. Длинные описания, «отступления», занимающие чуть ли не половину всего текста «Отверженных», не являются поэтому чем-то чужеродным сюжету, а сливаются с ним в одно созвучие, образуя панораму жизни, полной движения, разнообразия и драматизма. Как известно в «Отверженных» реальныефакты составляют бесспорную основу произведения. Монсеньор Мьолис, выведенныйпод именем Мириэля, действительно существовал, было в действительности и то,что говорится о нем в романе. Также Гюго воспользовался опытом личной жизни. В «Отверженных» появляются аббат Роган, издатель Райоль, матушка Саге, сад монастыря фельянтинок, молодой Виктор Гюго - под именем Мариуса и генерал Гюго - под именем Понмерси. Гюго подробно комментирует поступки действующих лиц; почти никогда он не подвергает анализу душевное состояние героя, как сделал бы писатель–реалист, он просто иллюстрирует это состояние потоком метафор, порою развернутых на целую главу, автор вмешивается в действие, поворачивает его наперекор логике, конструирует искусственные положения. Он сталкивает и разлучает героев при самых необычайных обстоятельствах, заставляет их молчать, когда их счастье зависит от одного слова, и говорить, когда логика требует молчания; он приписывает им свои мысли, заставляет их выражаться своим языком, и именно в их уста и их поступки он и вкладывает основные нравственные идеи романа. Сюжет «Отверженных» строится в основном на сцеплении событий и обстоятельств «необычных» и совершенно исключительных. «Увлекательность» этого сюжета можно на чисто формальном основании свести к увлекательности приключенческого романа. Помимо описаний широкого общественного ифилософского характера, притом органически входящих в общую ткань романа,помимо широкого общественного фона, на котором развертываются события,составляющие сюжет, - существенным является то обстоятельство, что жизнь истрасти героев при всей их невероятности оказываются в конечном счетехудожественно оправданными и правдивыми. В романе перед нами предстают исключительные человеческие натуры, одни выше чем человеческие существа по своему милосердию или любви, другие ниже - по своей жестокости и низости. Но в искусстве уроды живут долгой жизнью, если они прекрасные уроды. Гюго имел склонность к исключительному, театральному, гигантскому. Этого было бы мало для того, чтобы создать шедевр. Однако его преувеличения оправданны, так как герои наделены благородными и подлинными чувствами. Любовь к ближнему и самоотречение сочетаются у героя Гюго с помыслами о нравственном идеале.

Отверженные.(содержание). В 1815 г. епископом города Диня был Шарль-Франсуа Мириэль, прозванный за добрые дела Желанным - Бьенвеню. Этот необычный человек в молодости имел множество любовных похождений и вел светскую жизнь - однако Революция все переломила. Г-н Мириэль уехал в Италию, откуда вернулся уже священником. По капризу Наполеона старый приходской священник занимает архиерейский престол. Свою пастырскую деятельность он начинает с того, что уступает прекрасное здание епископского дворца местной больнице, а сам же переселяется в тесный маленький дом. Свое немалое жалованье он целиком раздает бедным. В двери епископа стучатся и богатые, и бедные: одни приходят за милостыней, другие приносят её. Этот святой человек пользуется всеобщим уважением - ему даровано исцелять и прощать.

В первых числах октября 1815 г. в Динь входит запыленный путник - коренастый плотный мужчина в расцвете сил. Его нищенская одежда и угрюмое обветренное лицо производят отталкивающее впечатление. Прежде всего он заходит в мэрию, а затем пытается устроиться где-нибудь на ночлег. Но его гонят отовсюду, хотя он готов платить полновесной монетой. Этого человека зовут Жан Вальжан. Он пробыл на каторге девятнадцать лет - за то, что однажды украл каравай хлеба для семерых голодных детей своей овдовевшей сестры. Озлобившись, он превратился в дикого затравленного зверя - с его «желтым» паспортом для него нет места в этом мире. Наконец какая-то женщина, сжалившись над ним, советует ему пойти к епископу. Выслушав мрачную исповедь каторжника, монсеньер Бьенвеню приказывает накормить его в комнате для гостей. Посреди ночи Жан Вальжан просыпается: ему не дают покоя шесть серебряных столовых приборов - единственное богатство епископа, хранившееся в хозяйской спальне. Вальжан на цыпочках подходит к кровати епископа, взламывает шкафчик с серебром и хочет размозжить голову доброго пастыря массивным подсвечником, но какая-то непонятная сила удерживает его. И он спасается бегством через окно.

Утром жандармы приводят беглеца к епископу - этого подозрительного человека задержали с явно краденым серебром. Монсеньер может отправить Вальжана на пожизненную каторгу. Вместо этого господин Мириэль выносит два серебряных подсвечника, которые вчерашний гость якобы забыл. Последнее напутствие епископа - употребить подарок на то, чтобы стать честным человеком. Потрясенный каторжник поспешно покидает город. В его огрубелой душе происходит сложная мучительная работа. На закате он машинально отбирает у встреченного мальчугана монету в сорок су. Лишь когда малыш с горьким плачем убегает, до Вальжана доходит смысл его поступка: он тяжело оседает на землю и горько плачет - впервые за девятнадцать лет.

В 1818 г. городок Монрейль процветает, и обязан он этим одному человеку: три года назад здесь поселился неизвестный, который сумел усовершенствовать традиционный местный промысел - изготовление искусственного гагата. Дядюшка Мадлен не только разбогател сам, но и помог нажить состояние многим другим. Еще недавно в городе свирепствовала безработица - теперь все забыли о нужде. Дядюшка Мадлен отличался необыкновенной скромностью - ни депутатское кресло, ни орден Почетного легиона его совершенно не привлекали. Но в 1820 г. ему пришлось стать мэром: простая старуха устыдила его, сказав, что совестно идти на попятную, если выпал случай сделать доброе дело. И дядюшка Мадлен превратился в господина Мадлена. Перед ним благоговели все, и только полицейский агент Жавер взирал на него с крайним подозрением. В душе этого человека было место только для двух чувств, доведенных до крайности, - уважение к власти и ненависть к бунту. Судья в его глазах никогда не мог ошибиться, а преступник - исправиться. Сам же он был беспорочен до отвращения. Слежка составляла смысл его жизни.

Однажды Жавер покаянно сообщает мэру, что должен ехать в соседний город Аррас - там будут судить бывшего каторжника Жана Вальжана, который сразу после освобождения ограбил мальчика. Прежде Жавер думал, что Жан Вальжан скрывается под личиной господина Мадлена - но это была ошибка. Отпустив Жавера, мэр впадает в тяжелое раздумье, а затем уезжает из города. На суде в Аррасе подсудимый упорно отказывается признать себя Жаном Вальжаном и утверждает, что его зовут дядюшка Шанматье и за ним нет никакой вины. Судья готовится вынести обвинительный приговор, но тут встает неизвестный человек и объявляет, что это он Жан Вальжан, а подсудимого нужно отпустить. Быстро разносится весть, что почтенный мэр господин Мадлен оказался беглым каторжником. Жавер торжествует - он ловко расставил силки преступнику.

Суд присяжных постановил сослать Вальжана на галеры в Тулон пожизненно. Оказавшись на корабле «Орион», он спасает жизнь сорвавшемуся с реи матросу, а затем бросается в море с головокружительной высоты. В тулонских газетах появляется сообщение, что каторжник Жан Вальжан утонул. Однако через какое-то время он объявляется в городке Монфермейль. Его приводит сюда обет. В бытность свою мэром он чрезмерно строго обошелся с женщиной, родившей внебрачного ребенка, и раскаялся, вспомнив милосердного епископа Мириэля. Перед смертью фантина просит его позаботиться о своей девочке Козетте, которую ей пришлось отдать трактирщикам Тенардье. Супруги Тенардье воплощали собой хитрость и злобу, сочетавшиеся браком. Каждый из них мучил девочку по-своему: её избивали и заставляли работать до полусмерти - и в этом была виновата жена; она ходила зимой босая и в лохмотьях - причиной тому был муж. Забрав Козетту, Жан Вальжан поселяется на самой глухой окраине Парижа. Он учил малышку грамоте и не мешал ей играть вволю - она стала смыслом жизни бывшего каторжника, сохранившего деньги, заработанные на производстве гагата. Но инспектор Жавер не дает ему покоя и здесь. Он устраивает ночную облаву: Жан Вальжан спасается чудом, незаметно перепрыгнув через глухую стену в сад - это оказался женский монастырь. Козетту берут в монастырский пансион, а её приемный отец становится помощником садовника.

Добропорядочный буржуа господин Жильнорман живет вместе с внуком, который носит другую фамилию - мальчика зовут Мариус Понмерси. Мать Мариуса умерла, а отца он никогда не видел: г-н Жильнорман именовал зятя «луарским разбойником», поскольку к Луаре были отведены для расформирования императорские войска. Жорж Понмерси достиг звания полковника и стал кавалером ордена Почетного легиона. Он едва не погиб в битве при Ватерлоо - его вынес с поля боя мародер, обчищавший карманы раненых и убитых. Все это Мариус узнает из предсмертного послания отца, который превращается для него в фигуру титаническую. Бывший роялист становится пламенным поклонником императора и начинает почти ненавидеть деда. Мариус со скандалом уходит из дома - ему приходиться жить в крайней бедности, почти в нищете, но зато он чувствует себя свободным и независимым. Во время ежедневных прогулок по Люксембургскому саду, юноша примечает благообразного старика, которого всегда сопровождает девушка лет пятнадцати. Мариус пылко влюбляется в незнакомку, однако природная застенчивость мешает ему познакомиться с ней. Старик, заметив пристальное внимание Мариуса к своей спутнице, съезжает с квартиры и перестает появляться в саду. Несчастному молодому человеку кажется, что он навсегда потерял возлюбленную. Но однажды он слышит знакомый голос за стенкой - там, где живет многочисленное семейство Жондретов. Заглянув в щель, он видит старика из Люксембургского сада - тот обещает принести деньги вечером. Очевидно, Жондрет имеет возможность шантажировать его: заинтересованный Мариус подслушивает, как негодяй сговаривается с членами шайки «Петушиный час» - старику хотят устроить западню, чтобы забрать у него все. Мариус извещает полицию. Инспектор Жавер благодарит его за помощь и вручает на всякий случай пистолеты. На глазах у юноши разыгрывается жуткая сцена - трактирщик Тенардье, укрывшийся под именем Жондрета, выследил Жана Вальжана. Мариус готов вмешаться, но тут в комнату врываются полицейские во главе с Жавером. Пока инспектор разбирается с бандитами, Жан Вальжан выпрыгивает в окно - только тут Жавер понимает, что проворонил куда более крупную дичь.

В 1832 г. Париж был охвачен брожением. Друзья Мариуса бредят революционными идеями, однако юношу занимает другое - он продолжает упорно разыскивать девушку из Люксембургского сада. Наконец счастье ему улыбнулось. С помощью одной из дочерей Тенардье молодой человек находит Козетту и признается ей в любви. Оказалось, что Козетта также давно любит Мариуса. Жан Вальжан ни о чем не подозревает. Более всего бывший каторжник обеспокоен тем, что за их кварталом явно наблюдает Тенардье. Наступает 4 июня. В городе вспыхивает восстание - повсюду строят баррикады. Мариус не может оставить своих товарищей. Встревоженная Козетта хочет послать ему весточку, и у Жана Вальжана наконец открываются глаза: его малышка стала взрослой и обрела любовь. Отчаяние и ревность душат старого каторжника, и он отправляется на баррикаду, которую обороняют молодые республиканцы и Мариус. Им в руки попадается переодетый Жавер - сыщика хватают, и Жан Вальжан вновь встречает своего заклятого врага. Он имеет полную возможность расправиться с человеком, причинившим ему столько зла, но благородный каторжник предпочитает освободить полицейского. Тем временем правительственные войска наступают: защитники баррикады гибнут один за другим - в их числе славный мальчуган Гаврош, истинный парижский сорванец. Мариусу ружейным выстрелом раздробило ключицу - он оказывается в полной власти Жана Вальжана.

Старый каторжник уносит Мариуса с поля боя на своих плечах. Всюду рыщут каратели, и Вальжан спускается под землю - в страшные канализационные стоки. После долгих мытарств он выбирается на поверхность только для того, чтобы очутиться лицом к лицу с Жавером. Сыщик разрешает Вальжану отвезти Мариуса к деду и заехать попрощаться с Козеттой - это совсем не похоже на безжалостного Жавера. Велико же было изумление Вальжана, когда он понял, что полицейский отпустил его. Между тем для самого Жавера наступает самый трагический момент в его жизни: впервые он преступил закон и отпустил преступника на свободу! Не в силах разрешить противоречие между долгом и состраданием, Жавер застывает на мосту - а затем раздается глухой всплеск.

Мариус долгое время находится между жизнью и смертью. В конце концов молодость побеждает. Юноша наконец встречается с Козеттой, и их любовь расцветает. Они получают благословение Жана Вальжана и г-на Жильнормана, который на радостях совершенно простил внука. 16 февраля 1833 г. состоялась свадьба. Вальжан признается Мариусу в том, что он беглый каторжник. Молодой Понмерси приходит в ужас. Ничто не должно омрачать счастья Козетты, поэтому преступнику следует постепенно исчезнуть из её жизни - в конце концов, он всего лишь приемный отец. Поначалу Козетта несколько удивляется, а затем привыкает ко все более редким визитам своего бывшего покровителя. Вскоре старик вовсе перестал приходить, и девушка забыла о нем. А Жан Вальжан стал чахнуть и угасать: привратница пригласила к нему врача, но тот лишь развел руками - этот человек, видимо, потерял самое дорогое для себя существо, и никакие лекарства здесь не помогут. Мариус же полагает, что каторжник заслуживает подобного отношения - несомненно, именно он обокрал господина Мадлена и убил беззащитного Жавера, спасшего его от бандитов. И тут алчный Тенардье открывает все тайны: Жан Вальжан - не вор и не убийца. Более того: именно он вынес с баррикады Мариуса. Юноша щедро платит гнусному трактирщику - и не только за правду о Вальжане. Когда-то негодяй совершил доброе дело, роясь в карманах раненых и убитых, - спасенного им человека звали Жорж Понмерси. Мариус с Козеттой едут к Жану Вальжану, чтобы умолять о прощении. Старый каторжник умирает счастливым - любимые дети приняли его последний вздох. Молодая чета заказывает трогательную эпитафию на могилу страдальца.