Доцента департамента медиа факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ-ВШЭ Екатерины Лапиной-Кратасюк. Автор рассказывает, что такое «интерактивные города» и как в цифровую эпоху они приобретают свойства Web 2.0, а их жители начинают формировать гибкие и динамичные сообщества, похожие на группы, возникающие в Сети.
В описаниях общества конца ХХ - начала ХХI века упоминания «информационного», «сетевого», «интерактивного» города играют важную роль, но только первое из трех определений было разработано и включено в научный глоссарий. В целом же социокультурные изменения, характерные для современных мегаполисов, и новые формы организации городского пространства чаще всего маркированы прилагательным «глобальный» (реже - «мировой») город. Есть ли необходимость в этой ситуации вводить еще и понятия «интерактивного города» и «сетевого города»? Открывают ли они какие-либо новые познавательные перспективы или являются пустым умножением сущностей, бесплодной попыткой прикладывать еще модные, но уже не первой свежести эпитеты к любому социологически значимому термину?
Понятие «интерактивный» или «сетевой» город заимствовано у теоретиков, для которых сетевое общество определяется прежде всего через изменившийся тип социокультурной коммуникации, а не через совершенствование технологий и драматическое увеличение объемов информации. Хотя последнее очевидно связано с первым, в рассуждениях некоторых теоретиков сетевого общества, например Яна ван Дейка, отрицается технологический детерминизм. Специфика общества рубежа ХХ и ХХI веков связана с размыванием границ между создателем и потребителем сообщений, официальным и «низовым», децентрализацией системы принятия решений: все это рассматривается как ответ общества на коммуникативные провалы второй половины прошлого столетия. Аналогичные процессы характеризуют и городскую жизнь. Взаимосвязь виртуального и физического, утрата городскими планировщиками монополии на организацию городского пространства, усиление роли сообществ позволяют развиваться insurgent planning - «планированию снизу», основанному на инициативах горожан. Это, в свою очередь, изменяет всю городскую политику.
В феврале 2015 года фонд V-A-C запустил новую программу по реализации художественных проектов в городской среде Москвы «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде» , направленную на распознавание точек взаимного интереса искусства и города, а также исследование способов их взаимодействия, адекватных социальной и культурной жизни Москвы. Одна из важнейших задач проекта - стимулирование общественной и профессиональной дискуссии о роли и возможностях паблик-арта в современной московской среде. В рамках совместного сотрудничества с фондом V-A-C , «Теории и практики» подготовили серию теоретических текстов о паблик-арте и интервью с ведущими специалистами в сфере искусства в городской среде, которые делятся с читателями своими идеями о будущем паблик-арта.
Как минимум две исследовательские конвенции делают небесполезным понятие «интерактивный город»: понимание города как Сети и установка на позитивные изменения городского пространства, производимые коллективным действием самоорганизующихся (или «самопрограммирующихся») сообществ: инициативы grassroots.
Первая - город как Сеть, - с одной стороны, продолжает начатое еще Маршаллом Маклюэном размывание границ понятия «город», превращения «городского» из конкретного пространственного объекта в форму медиакоммуникации. Но что более важно, указывает на город как на феномен, выходящий за пределы своих физических границ, продолжающийся в онлайн-дискуссиях и фантазиях о нем, которые благодаря сетевому качеству имеют тенденцию быстро и неподконтрольно воплощаться в материальном мире.
Вторая конвенция, составляющая понятие «интерактивный город», обязана своим возникновением общему рационализму и оптимизму теорий сетевого общества, основанных на вере в научный прогресс, «прямую» демократию, когда каждый готов и может быть причастен к изменениям. Коммуникация в этом случае весьма оптимистически оценивается как беспрепятственная.
Несмотря на общий эволюционистский характер теорий сетевого общества, проблемы города в них определяются вполне традиционно, в формате бинаризмов. Город - это пространство свободы и меритократии или же жесткая конструкция, трансформирующая любого, кто в нее попадает, согласно безжалостным законам производительности? Это подвижная среда, совершенствуемая ее обитателями, или опасная, антиэкологичная, наполненная мусором и злоумышленниками клоака, управляемая теми, чья единственная цель - удержание власти?
В своей статье я предлагаю сконцентрировать внимание на оптимистических сценариях, признавая при этом правомочность сомнений в их реалистичности. Рассмотрим, как актуализировано пространство города в теориях сетевого общества, каким образом понятия теории новых медиа могут быть применимы к описанию форм активности горожан. Может ли подобная методология способствовать не только пониманию особенностей функционирования и воспроизводства пространства современного города, но и изменению роли горожан в определении и перенаправлении этих процессов? В каких формах возможна сегодня децентрализованная система принятия решений в процессе городского планирования?
Проблема пространства в
теориях сетевого общества:
город как сеть
С возникновением глобальной сети дискуссии о «конце эпохи расстояний» («the death of distance») и «времени без времени» («timeless time») возобновились, но уже в конце девяностых эти положения начинают подвергаться сомнениям, так как накопленные факты не позволяют довольствоваться упрощенной гипотезой победы «сетевого» над «физическим» и перемещения общества в виртуальное пространство.
Ян ван Дейк пишет: «Сейчас много говорят о конце эпохи расстояний и двадцатичетырехчасовой экономике. Тем не менее действительно ли пространство и время в сетевом обществе больше не значимы? <...> Я отстаиваю прямо противоположную точку зрения: в определенном смысле важность этих базовых категорий возрастает (перевод автора. - Е. Л.-К.)». Согласно утвер ждениям ван Дейка, социализация и индивидуализация пространства оказывают ся в ряду ключевых характеристик сетевого общества, так как «технологическая возможность пересекать пространство и время («bridging space and time») вынуждают людей (и позволяют им) быть более избирательными в выборе координат, чем когда-либо еще в человеческой истории (перевод автора - Е. Л.-К.)».
Любопытно, что именно единое пространство оказывается главным условием исторических протоформ сетевой коммуникации в немного спекулятивном разделе «Краткая история человеческой сети» книги ван Дейка «Сетевое общество». Увлеченный идеями антропоцентричности сети, автор развивает гипотезу о том, что сеть является наиболее органичным типом социальной связи, которая существовала с момента появления общества как такового. Именно утрата людьми единого пространства привела к лавинообразному развитию массмедиа и бюрократии, что, с точки зрения автора, исторически неизбежно, но в социокультурном отношении является деградацией. Таким образом, развитие и быстрое укоренение сетевых технологий было лишь ответом на потребность общества в возвращении ему «горизонтальных» коммуникаций. Ван Дейк отказывается и от скрытого технологического детерминизма, и от явного эволюционизма теорий постиндустриального общества, он описывает Сеть в амбивалентных категориях - через совмещение значений «архаики» и «будущего», «крайнего индивидуализма» и «общинности» и т.д. Точно так же, как для Мануэля Кастельса самой объемной составляющей «культуры Интернета» являются «виртуальные общины», а Маршалл Маклюэн предлагает описывать современный мир как «глобальную деревню» и т.п.
Воздействие сетевой культуры на пространство физического обитания человека достаточно точно описывается такими понятиями до-сетевой эпохи, как, например, «отделение общества от географии» («the detachment of society from geography»). Речь здесь прежде всего идет о том, что пространства обитания человека становятся все менее «естественными», в них все меньше природных характеристик, факторов климата и ландшафта. Так, в случае конкретного примера «сетевого города» его места - моллы, парки, транспортные развязки - буквально сконструированы по образу и принципу Сети.
Единого и точного определения Сети как культурного феномена на сегодняшний день не существует, но можно тем не менее выделить ряд ключевых ее характеристик, концептуализируемых в работах разных авторов.
Наиболее часто упоминаемое свойство Сети - это горизонтальный характер ее организации. Определение «горизонтальный» относится прежде всего к социальной структуре и содержит в себе оппозицию понятию «вертикаль власти». Горизонтальной называют коммуникацию, свободную или освобождающуюся от бюрократических посредников. Еще в 1973 году Дэниел Белл, рассуждая о постиндустриальном обществе, писал о профессиональном академическом сообществе, дискуссия в котором определяется только научной ценностью высказывания и модерируется не администраторами, но профессионалами. Белл полагал, что все постиндустриальное общество должно быть построено по модели научного сообщества.
Во второй половине 90-х годов М. Кастельс переформатировал эту идею для своего определения сетевого общества. Горизонтальность дополняется в нем информационным и медийным компонентами. Развивая эту идею уже в 2010-е и рассуждая о последствиях распространения сетевого общества, Кастельс пишет: «Новая система, глобальный информациональный капитализм и его социальная структура, сетевое общество выявили некоторые исторически необратимые черты, такие как логика глобального сетевого общества, основанная на цифровой «сетеизации» всех ключевых форм человеческой деятельности...» (перевод автора. - Е. Л.-К.). То есть любые социальные процессы или институты, согласно этой логике, представляют собой варианты networking"а и могут быть визуализированы в образах горизонтальной поверхности, на которой децентрализованно расположены точки (узлы, майлстоуны), соединенные как устойчивыми линиями, так и постоянно меняющимися потоками. Это неизбежно порождает ассоциации с картами, фотографиями со спутников, визуальными образами на навигаторах, которые и сами по себе являются цифровой «сетеизацией» человеческой деятельности. Таким образом, для обозначения компьютерных процессов, социальных феноменов и географических объектов начинают использоваться сходные визуальные метафоры, что доказывает все более глубокое проникновение понятия «Сеть» (или «networking», если сделать акцент на процессе) в самые разные познавательные процедуры.
Несколько иначе распространение сетевых и компьютерных визуальных метафор можно объяснить с точки зрения другого исследователя цифровой культуры Льва Мановича. Для него сближение в описании физических, социальных и компьютерных феноменов репрезентирует приход «software culture», и, таким образом, «Сеть» - не центральное понятие, характеризующее ключевые социальные последствия «информационального капитализма», а лишь одно из частных проявлений «культуры компьютерного программирования». Развивая концепцию «cultural transcoding», предложенную в работе 2001 года «Язык новых медиа», Манович в статьях последних лет и книге «Software takes command» говорит об усвоенной «логике программ», которая и является, по его мнению, ключевым принципом, отличающим цифровую культуру от культуры предыдущих периодов истории: «Таким образом, пришло время обновить «Понимание медиа» Маршала Маклюэна. Сегодня сообщением является не средство коммуникации, но программное обеспечение. Постоянно расширяющиеся возможности выражения мыслей и чувств и возможности коммуникации и есть для нас сегодня содержание медиа» (перевод автора. - Е. Л.-К.).
Определяя изменение системы социальной коммуникации как ключевую причину возникновения сетевого общества и солидаризуясь в этом с Я. ван Дейком и М. Кастельсом, Л. Манович тем не менее центральным фактором социальных и культурных изменений считает «программируемость» любого артефакта и процесса, объявляя, таким образом, своеобразную цифровую форму технологического детерминизма концептуальным основанием изучения современного общества. Включая идеи Л. Мановича в наше определение Сети, мы не можем ограничиться только упоминанием изменения направления коммуникации (от вертикального к горизонтальному). Технологическое, электронное, цифровое измерение, а также участие в технологическом программировании коммуникации все большего числа «бывших простых пользователей» является ее уникальной составляющей, а не просто современным воплощением архаических форм. Соответственно и «программное», и «программируемое» измерение городской географии также является необходимым элементом определения «интерактивного города».
В символических значениях репрезентаций мы также постоянно видим визуальное сближение между образами микросхем, сетевых графиков, цифровых потоков и географическими городскими объектами. В качестве небольшого отступления приведу пример из области популярного кинематографа. Проблема визуализации компьютерного мира - того, что происходит внутри программы, - является одним из симптомов прихода «software culture». В фильме «Трон» (реж. Стивен Лисбергер) 1982 года происходящее внутри компьютерной программы представлено в визуальных метафорах городского пространства и транспортных развязок (эта эстетика на новом технологическом уровне повторена в сиквеле «Трон: Наследие», 2010, реж. Дж. Косински). Аналогичным образом в «Матрице» 1999 года (реж. Э. и Л. Вачовски) и сиквелах этого фильма мир компьютерной программы визуализирован в образах постиндустриального города, в то время как «реальный» город показан как подземный муравейник. Из недавних примеров можно упомянуть анимационный фильм «Ральф» (2012, реж. Р. Мур), в котором процессы, протекающие в программах, показаны с помощью образов движущихся поездов и сложных железнодорожных развязок.
Обратная визуальная метафора в популярном кинематографе - представление городского пространства будущего в метафорах Сети: гибкие структуры, раскрывающиеся и перестраивающиеся во всех направлениях, как, например, в фильме Стивена Спилберга «Особое мнение» (2002).
В то же время семантика слова «Сеть» (от которого сегодня уже сложно отказаться), используемого для обозначения организующей структуры сетевого общества, немного обманчива: она подчеркивает лишь горизонтальный характер коммуникации, но отнюдь не ее поли-(интер)активность. Принципиальная изменчивость, многомерность, перестраиваемость Сети - ее главные характеристики. Их хорошо иллюстрируют социокультурные дефиниции WEB 2.0, в которых Сеть второго поколения определяется через исчезновение разницы между отправителем и получателем сообщений. Таким образом, основные свойства Сети соотносятся с дефинициями «конвергентного общества» и «культуры участия», введенными в научный язык Генри Дженкинсом.
Сеть отрицает центрирующую структуру, но предполагает наличие зон наиболее интенсивной коммуникации, которые можно назвать узлами Сети. Узловые точки сетевого пространства города поливалентны - они представляют собой как пространства публичной сферы, так и наиболее интенсивные пространства потребления.
Все приведенные выше характеристики Сети показывают, что сетевой принцип укоренился в культуре гораздо раньше возникновения собственно сетевых технологий коммуникации, хотя с их появлением началось обратное воздействие этого принципа на городское пространство. Так, многие исследователи новых медиа, например, Соня Ливингстон, отрицают новизну этого феномена, утверждая, что ключевые принципы Сети развивались на протяжении всего ХХ века.
Наиболее ярким примером прямого воплощения метафоры Сети в городском пространстве является Манхэттен, созданный отнюдь не в сетевую эпоху. Параллельные авеню Манхэттена пересекаются под прямым углом последовательно пронумерованными улицами. Эта очевидная визуальная метафора Сети, организующая карту Манхэттена, создает основу для одной из самых рациональных схем городской навигации (последняя в терминологии сетевого города синонимична коммуникации). Любопытно, что Люк Бессон в 1997 году в фильме «Пятый элемент» создал образ «трехмерного» Манхэттена, актуализировав вертикальное измерение Сети. И все-таки, несмотря на прямое воплощение метафоры Сети в городском пространстве, организация Манхэттена воплощает лишь несколько свойств сетевой культуры: в основном децентрализацию, доступность и снятие ограничений на коммуникацию. Другие важные свойства Сети, такие как перестраиваемость, постоянная креативная ресемантизация и т.п., воплощены на других уровнях городского пространства Нью-Йорка, но не задаются непосредственно сетевым образом карты самого большого его острова. Потоки пешеходов, взаимодействия горожан в парках, которые, кажется, расположены в самых неожиданных местах Манхэттена (пирс, заброшенная линия легкого метро и т.д.), и даже знаменитая нью-йоркская привычка переходить улицы на красный свет - в большей степени отражают особенности сетевого города.
К примерам распространения идеи «сетевого города» можно отнести особое внимание городских архитекторов к авторазвязкам, под- и надземным линиям и формам транспорта, а также задаваемой ими особой инфраструктуре и культуре, когда транзитные пространства - остановки, вагоны, платформы, лифты - становятся полем, перенасыщенным информацией и постоянно создающим поводы для различных видов деятельности и коммуникации. Так, одной из первых сетей (стабилизующих город связок) становится система линий метрополитена. О сложном многоуровневом переплетении города и Сети свидетельствует и тот факт, что классическая схема лондонского метро создана под влиянием схемы электроцепи, являющейся прототипом цифровой коммуникации.
http://proto-architecture.com/
Активно изучаемым, но от этого не менее интересным примером реализации сетевых метафор в физическом пространстве являются мегамоллы, количество которых, например в Москве, увеличивается невероятным образом. Молл - «узел Сети» - и есть физическое воплощение интернет-браузера, с присущими последнему порнографической моделью визуального потребления, разрушением нарративной формы и логотипизацией как основным принципом коммуникации: «В магазине перед нами «галерея предпросмотра»». Четкие границы молла - когда он вынесен в отдельное внегородское пространство - создают пространственный аналог ситуации полного погружения, эскапистского ухода в мир анимированных картинок и открывающихся в бесконечность окон. С другой стороны, слияние молла и города (городских коммуникаций) - когда, например, входом в магазин служит один из выходов метро - подобно стиранию границ между онлайн- и офлайн-мирами, о котором выше гово-рилось как об одной из ключевых характеристик пространства в ситуации сетевого общества. Одним из наиболее интересных примеров перенесения логики интернет-браузера в городское пространство является для меня деловой центр Бостона, где во время дождя можно пройти очень приличное расстояние по моллам и стеклянным галереям, не выходя при этом на «улицу» (т.е. в пространство, где конкуренция за взгляд потребителя заметно ниже). Ты лишь с удивлением замечаешь, что отель сменился кафе, кафе - моллом, молл - импровизированным выставочным залом и опять моллом. «И именно в этом «безрассудном порядке» возможно схватить рациональность Интернета как формы - не столько разновидности, сколько порождающей модели - визуального потребления. Не тот ли самый навык доминирует в нашей повседневности потребления, когда с рассеянным возбуждением, скользя по витринам и бесконечным рядам товаров, мы выбираем то то, то - это?»
Основной для общества тип медиа и логика горожан - в том числе и тех, кто принимает решения, связанные с планами «больших пространств», - явления одного порядка. Любопытно наблюдать, как вертикальная логика небоскребов Бостона размывается горизонтальными переходами, в определенном смысле визуально символизируя конвергенцию массмедиа и сетевых медиа. Во многом понятие «cultural transcoding», которое Лев Манович вводит в качестве одного из пяти принципов культуры новых медиа, подходит и для описания трансформаций городского пространства в сетевую эпоху: «Результат этого взаимодействия - новая компьютерная культура: соединение человеческих и компьютерных значений, традиционных способов моделирования мира в культуре и компьютерных средств его репрезентации» (перевод автора. - Е. Л.-К.). Примером такого взаимного воздействия является влияние способов видения пространства, доступных через Сеть, на плани-рование городов. Так, в многообещающем, но пока не опубликованном исследовании Скотта Крича «Мир в миниатюре» рассматривается влияние Google maps на восприятие и трансформацию городского пространства. И все же наиболее важно, с моей точки зрения, проследить, как принципы сетевого общества влияют на трансформацию «малых» городских пространств: именно здесь мы можем увидеть, как логика WEB 2.0 (стирание границ между создателем и потребителем сообщений), а также изменившиеся представления граждан о собственной свободе слова и действия и степени участия в принятии общественно значимых решений воплощаются в физическом мире.
Главный аргумент в пользу того, что Сеть не уничтожает города, а, наоборот, способствует их росту, связан с понятиями креативного класса, «информационных специалистов», которые и создают «культуру Интернета».
Город становится не только средой обитания, но и главным объектом приложения сил креативного класса, который в достаточно короткое время способен изменить город в соответствии со своими ценностями и образом жизни. Так, Ян Ван Дейк пишет о том, что возникновение метафоры «город как Сеть» означает не только интерес к технологическим свойствам городских сред обитания, но и прежде всего внимание к «бытийным» и физическим свойствам города, быстро меняющимся под влиянием нового типа социальной коммуникации. Метонимически можно связать интерес городских исследователей к изучению «невидимых сетей» города: миграций микробов, конфигураций труб, подземных пространств метро с сетевым способом порождения коммуникации, характерным для 2000-х и 2010-х.
Например, рассуждая о «социализации и индивидуализации пространства», Ван Дейк пишет о том, как ценности и установки сетевой коммуникации меняют форму домашнего приватного пространства, его расположение и отношение к другим объектам города. Любопытно, что, согласно результатам исследования, сетевая коммуникация, создающая возможности 24-часовой экономики и работы вне офиса, не уничтожает приватную жизнь, а, напротив, подчиненное «работе на дому» домашнее пространство становится гиперсемантизированным, начинает расширяться, становится более индивидуализированным, подвижным, поливалентным. Ван Дейк говорит о возникновении «культурной тенденции проводить больше времени дома, в кругу семьи» (перевод автора. - Е. Л.-К.). Стремление к социализации и индивидуализации пространства распространяется за пределы дома, начинает проявляться в инициативах улучшения облика двора, района и, наконец, всего города за счет специфических форм присвоения пространства, характерных для сетевого общества.
Формы проблематизации городских пространств могут быть самыми разными: но в них всегда искусство, гражданская активность и архитектурное (конструкторское) решение соединяются в одной плоскости. Например, способом такого взаимодействия могут быть «интервенции», описанные в книге Джейн Ринделл «Art&Architecture: a Place Between».
Таким образом, интерактивная коммуникация устанавливает совершенно новые правила для публичного пространства, наделяя его свойствами Сети, делая его подвижным, легко перестраиваемым, поливалентным и многофункциональным. Такое пространство не просто интерактивно, оно приобретает характеристики WEB 2.0: активный процесс переосмысления и трансформации среды обитания, включенность городских жителей в процесс принятия решений становятся нормами повседневности. С этой точки зрения такие явления современной городской жизни, как работа вне дома и офиса, моделируемость публичных пространств, их ежедневные трансформации (что возможно лишь при использовании специальных материалов и конструкторских решений), а также городские собрания политического и неполитического свойства, стрит-арт, постоянное переосмысление взаимодействий Города с природой на экспериментальных пространствах парков, уже давно являются не курьезными единичными девиациями или скандальным протестом против официального городского плана, но скорее частью культуры сетевого, интерактивного города.
Определение
Пространство (от латинского spatĭum ) - это расширение, которое содержит существующую материю, часть, которая занимает чувствительный объект и емкость ландшафта. Термин, в любом случае, имеет много других значений.
Урбан , с другой стороны, мы можем сказать, что он также имеет свое этимологическое происхождение на латыни, поскольку он происходит от термина «urbs», который можно перевести как «город». Это относится к тому, что принадлежит городу или относится к нему (район с высокой плотностью населения, жители которого обычно не занимаются сельским хозяйством). Хотя не существует единого определения, обычно считается, что город представляет собой агломерацию с населением более 5000 человек, при этом менее 25% жителей занимаются сельским хозяйством.
Таким образом, является центром населения и пейзажем городов . Это понятие часто используется как синоним городской или городской местности .
Как и в определении города, здесь нет точного и однозначного значения городского пространства. Обычно используются определенные числовые критерии (например, городское пространство может быть районом, где проживает более 10 000 жителей), хотя также возможно, что различие проводится в соответствии с функциональными критериями (большая часть населения посвящает задачам, не -agrícolas).
Следовательно, можно сказать, что характеристиками городского пространства являются большое количество жителей с высокой плотностью населения, наличие разнообразных инфраструктур и развитие вторичного и третичного секторов экономики.
В дополнение ко всем этим факторам, для того чтобы квалифицировать пространство как городское пространство, следует учитывать, что оно имеет высокую цену за землю, которая имеет большую коммерческую активность, отраженную во многих предприятиях, которая имеет важное значение для исторический уровень, который развивает значительные административные функции или даже выполняет роль столицы провинции или муниципалитета, например.
Однако мы не можем игнорировать другие отличительные черты так называемых городских пространств или городов:
Есть массификация.
Их жители подвергаются значительному уровню стресса, потому что они спешат провести день отсюда туда.
Существует заметная анонимность граждан именно из-за того, что там много населения.
Не менее важно, что в любом городском пространстве существует большое мультикультурализм и разнообразие, которое, среди прочего, позволяет сосуществовать различным городским племенам и людям из стран по всему миру.
Его жители наслаждаются большим разнообразием развлечений и досуга.
В наиболее негативном аспекте необходимо подчеркнуть тот факт, что существует высокий уровень загрязнения, а также высокий процент людей в ситуациях социальной изоляции. Все это, не забывая ни о многочисленных пробках, которые происходят ежедневно, либо о необходимости стоять в очереди, чтобы пользоваться услугами разных типов.
Рост городов, однако, делает очень трудным установление географической границы или разделения между городским пространством и сельским пространством, поскольку городская периферия имеет тенденцию расширяться все больше и больше.
строительные леса
Строительные леса называют серией строительных лесов. Леса, с другой стороны, представляют собой конструкцию, состоящую из столов, расположенных горизонтально, чтобы человек мог взобраться на него и выполнить работу на высоте или лучше рассмотреть что-либо. Леса - это слово, которое имеет этимологическое происхождение на латыни. В частности, оно происходит от суммы глагола «ambulare», который можно перевести как «ходьба», и суффикса «-amio», который используется для об
определение
сноровка
Способность поразить цель или получить удар называется тино. Например: «Компания еще раз продемонстрировала свою мудрость с новым брендом печенья, который стал успешным в продажах» , «У вас есть три снаряда, и вам нужно разбить три банки: посмотрим, есть ли у вас...» , «С помощью этой экономической меры тино правительства очевидно " . Способность рассуждать и судить человека также получает имя Тино. В этом случае понятие связано с способностями субъекта действовать разу
определение
психопатология
Это известно как психопатология в дисциплине, которая анализирует мотивы и особенности психических заболеваний. Это исследование может проводиться с использованием нескольких подходов или моделей, среди которых можно указать биомедицинские, психодинамические, социально-биологические и поведенческие. Согласно психодинамической модели, чтобы привести пример, психологические процессы являются основной причиной психических расстройств и психосоматического профиля. Биомедицинская перспектива рассматривает психические расстройства как любой другой вид болезни
определение
выемка грунта
Латинское слово excatio пришло к кастильцам как раскопки. Понятие относится к действию и результату рытья: создание ямы, выбоины, ямы или рва. Это действие включает в себя извлечение материала или части массы твердого тела, удаление его от того, где он был. Например: «Судья приказал провести раскопки в саду дома, чтобы попытаться найти останки жертвы» , «Исследователи предложили провести новые раскопки в регионе, так как может быть похоронено больше окаме
СОЦИОЛОГИЯ ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВА: ИЗМЕНЕНИЯ ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВАНА ПРИМЕРЕ ЦЕНТРА Г. ХАНОЙ
Ву Тхи Ню Ша
Студентка 3 курса кафедры социологии РУДН, г Москва
Подвойский Денис Глебович
Научный руководитель, канд.филос.н., доцент, г Москва
Сегодня большая часть населения нашей планеты проживает в городах. С городом связана экономика, культура, политика. В мире происходит постоянный процесс роста городов. Многие города превращаются в мегаполисы и агломерации, и этот процесс физического разрастания городского пространства сопровождается ростом и усложнением городских проблем: экологических, социальных, экономических, политических. Очевидно, поэтому урбанизация как явление в последнее время стала универсальной темой изучения разных дисциплин: географии, антропологии, архитектуры, социологии, экономики, истории, политологии. Так, для одних наук особый интерес представляют взаимоотношения города и товарного рынка, политических институтов , а также городской быт и разные стороны жизни обитателей города. Городской ландшафт ‑ физический образ города – является предметом архитектуры. Для социологии же интерес представляет взаимовлияние городской среды и человеческого общества.
Изучением города, его проблем и путей дальнейшего развития занимается отдельная отрасль социологии ‑ социология города (Urban Sociology). Исследованиям города посвящены работы многих известных социологов: Макса Вебера, Роберта Парка, Эрнеста Бержесса, Луиса Вирта, Давида Харви, Льюиса Мамфорда, Майка Дэвиса и других ученых.
Ученые, исследующие город, изучают различные факторы его социальной жизни: структуру и социальную иерархию городского населения, формы и пути его миграции, причины возникновения бедности и неравенства, причины городских беспорядков, маргинальные городские слои, историческое развитие самого процесса урбанизации, влияние жизни в городе на взаимоотношения, поведение и менталитет горожан, проблемы экологии города, формирование мегаполисов и эволюцию их роли в обществе, городское планирование, качество жизни горожан и другие проблемы, возникающие в больших городах. Кроме того, ученые урбанисты не только изучают историю и «прошлое» города. На основе своих исследований они предсказывают дальнейшую тенденцию развития городов, их перспективы.
Сегодня город задает характеристики современного общества, траектории его изменения. Таким образом, изучая город и социальное пространство, становится возможным решать проблемы, связанные с современными тенденциями в экономике, политике, культуре и других сферах, влияющих на жизнь общества.
В рамках городских исследований существует множество направлений. Особенно интересны такие проблемы как формы города и городские пространства, культура городской жизни, роль горожан в развитии города, будущее развитие городов и другие темы, среди которых особо значимым является понятие городского пространства.
Что же представляет собой понятие "городское пространство"? Основоположником социологии пространства называют Г.Зиммеля. Он считал, что пространство социально потому, что оно освоено человеком. И по этой же причине оно может иметь границы, которые, в свою очередь, определяются распространением влияния, действующими связями, зонами деятельности человека. Поэтому взаимодействие людей относительно пространства есть наполнение его, придание ему социального значения .
Ганс-Дитер Эверс и Рюдигер Корф в своей книге «Урбанизм Юго-восточной Азии. Значение и влияние социального пространства» высказывают идею о том, что сегодня в результате глобализации понятие места и пространства становится абстрактным. Потоки товаров, информации, капитала и средств, которые способствовали развитию и подъему городской системы, - все это привело к потере связи с определенным местом .
Луис Вирт исследует городской образ жизни и в своих трудах доказывает, что он способствует заметному ослаблению первичных связей, они становятся фрагментарными и более поверхностными.
В своей работе «Урбанизм как образ жизни» Вирт вводит такое понятие как дифференциация, которая происходит под воздействием экономических процессов и специализации деятельности населения. Эти процессы способствуют росту обособленности и дроблению населения в городской жизни. Кроме этого Вирт разработал понятие городского образа жизни, противопоставляя его традиционному образу жизни в сельской общине .
Э. Сойя пишет, что за последние десять лет произошло нечто, что привело к всплеску интереса к городам и критической пространственной мысли, которое привело к переосмыслению канонических идей почти во всех областях науки .
Таким образом, городское пространство с каждым днем представляет все больший интерес для исследований. Однако, многие вопросы причин и структуры процессов, происходящих в постоянно меняющемся и развивающемся городе, а именно - отдельных его значимых зонах, до конца не уяснены и не описаны. Поэтому мы и решили обратиться к изучению социального пространства центра города.
Актуальность данной темы объясняется тем, что сегодня город - это дом для миллионов людей, которые постепенно меняют его лицо. Особенно интересно исследовать изменения, происходящие в центре города, потому что как самая старая часть любого города и самая привлекательная для ведения торгово-коммерческой, административной, религиозной и культурной деятельности его жителей, центр подвергается наибольшим изменениям (если не архитектурным, то именно социальным) в ходе истории. Изучение процесса изменения городского центра необходимо для дальнейшего планирования, предсказания, регулирования процесса развития города с целью улучшения условий жизни городского населения.
В связи с вышесказанным целью данной работы является исследование городского пространства центра города (на примере города Ханой) и обобщение влияния исторических, политических и экономических событий на внешний облик городского центра, его социальную стратификацию и миграцию в городе, кроме того, мы бы хотели исследовать изменения, произошедшие в центре Ханоя и внести свой вклад в изучение своего родного города.
Урбанистические исследования во Вьетнаме только зарождаются. В последнее десятилетие они преимущественно сосредоточены на истории развития Ханоя. Образ Ханоя привлекает многих зарубежных специалистов. Особого внимания заслуживает недавно опубликованный представительный труд по истории Ханоя французского ученого Филиппа Папена, который, рассматривая историю развития города с древних времен до наших дней, описывает не только изменения в его архитектурном облике, но и все те исторические процессы (смена императорских династий, период колонизации, революцию и войны), которыми во многом определялась городская жизнь .
Историко-социальные процессы, формировавшие Ханой на протяжении тысячелетия, находятся в фокусе внимания другого ученого, австралийского историка и урбаниста Вильяма Логана. В. Логан анализирует влияние идеологий, памяти и культурного наследия на развитие Ханоя. Вехами в его публикации проходит доколониальный город, роль китайского воздействия на его становление, Ханой как столица французского Индокитая, антиколониальная война Сопротивления, Ханой во время вьетнамо-американской войны, социалистическое лицо Ханоя, Ханой во время вьетнамской перестройки и введения свободной экономики, растущий плюрализм накануне нового тысячелетия. В своей публикации автор описывает, как облик города меняется в зависимости от политических, культурных и экономических условий, внешних воздействий и миграций .
Существует несколько международных проектов, связанных с исследованием городского физического и социального пространства Ханоя с целью использования в дальнейшем результатов исследований в городском планировании. Французско-вьетнамский проект, осуществлявшийся на рубеже тысячелетий, связан с гуманизацией урбанистических знаний и теорий. В публикации, подводящей итог исследованию, рассматриваются вопросы истории, экологических проблем, архитектуры и сохранения культурного наследия, социальной стратификации городского населения и ее отражение в структуре городских районов, будущего Ханоя как мегаполиса.
Ханой - это не только столица Вьетнама, его культурный, политический и исторический центр, это прежде всего место, которое стало домом для 6448837 человек, в этом городе плотность населения составляет 1979 человек на квадратный километр. История города Ханой насчитывает уже более тысячи лет. За это время его облик сильно поменялся: одни районы исчезали, другие появлялись, менялась география города, но тем не менее существует такое место, которое сохраняло структуру, назначение и облик в течение нескольких столетий и с определенными изменениями, но прежней своей функцией вошло в текущий век – это торговый центр города.
Официальная история города начинается с 1010 года, когда император Ли Тхай То (Lí Thái Tổ) приказал возвести город, который назвали Тханг Лонг (Thăng Long), что в переводе означает «Взлетающий Дракон», и перенести сюда столицу государства Дайковьет (Đại Cồ Việt) из города Хоалы (Hoa Lư), однако, известно, что еще во времена китайского господства в этом районе уже существовали поселения и китайская крепость. До сих пор существует множество объяснений выбора места для столицы Тханг Лонг. Например, историк Нгуен Лыонг Бить (Nguyễn Lương Bích) считает, что выбор был сделан и не случайно, и не по причине существования здесь ранней китайской крепости. Он утверждает, что строительство Тханг Лонга соответствовало социально-экономическим потребностям страны к одиннадцатому веку и было обусловлено развитием вьетнамского общества, другими словами, на фоне существования военных, политических и инженерных достижений, это место должно было быть центральным для управления, а гладкая равнина позволяла вовремя заметить потенциальных врагов. Французские историки Безакьер и Азамбр говорят, что место было выбрано в соответствии с требования геомантии.
В 1831 году по указу императора Минь Манга (Minh Mạng) название поменяли на современное - Ханой, что в переводе означает «город между рек». Город Тханг Лонг изначально состоял из двух основных районов: Императорской цитадели и коммерческого квартала. Таким образом, большая часть истории Ханоя связана именно с историей старинного квартала. Именно он – это самая древняя часть города, которая была наиболее густо населена и являлась самой богатой на протяжении всей истории Вьетнама. Возраст некоторых архитектурных сооружений района насчитывает около 1000 лет, хотя «появление первых объединений ремесленников в округе озера Хоан Кием приходится на 8-й век» , - указывает Лилиан Холлс-Френч.
Район, который сегодня принято называть старинным кварталом имеет треугольную форму, его южная граница проходит у озера Возвращенного Меча, восточная – у вала на улице Чан Ньят Зуат (Trần Nhật Duật), на западе ‑ у стены бывшей цитадели императоров династии Нгуен на улице Ли Нам Де (Lý Nam Đế). По улице Ханг Дау (Hàng Đậu) проходит северная граница района. Географическое положение квартала было идеальным: с одной стороны он граничил с императорской цитаделью, с другой ‑ с Красной рекой и рекой То Лик (Tô Lịch), которые были транспортными артериями города.
Во времена династии Ле (1428 – 1788 гг.) весь торговый квартал был разделен на 36 небольших кварталов. Каждый их них представлял собой «деревню», которая специализировалась на одном виде производства, эти «деревни» сродни средневековым гильдиям. В соответствии с теорией "естественного зонирования" Р. Парка, люди, объединенные общим интересом селятся рядом. Парк писал, что люди живут вместе не потому, что они похожи, а потому что они нужны друг другу и их связывают не столько социальные связи, сколько символические . Таким образом, образование гильдий, специализирующихся на производстве того или иного товара - вполне закономерно.
Обычно названия кварталов, где располагались гильдии, состоят из двух частей, одна из которых обозначает само слово товар (ханг - Hàng), а другая указывала на специализацию данной «деревни». Например, Ханг Бак (Hàng Bạc), где Ханг – это товар, а Бак – серебро; Ханг Куат, где Ханг-товар, а Куат ‑ веер.
Члены гильдий жили и работали вместе, развивали системы транспортировки материалов для изготовления изделий в «деревню», а готовой продукции - на улицы, где можно было ее продать. Каждая гильдия была небольшим поселением, отгороженным от других воротами и бамбуковой изгородью.
Каждая гильдия почитала своего основателя, он становился святым, и ему поклонялись в общинном доме, который находился в центре каждой «деревни». К сожалению, в связи с угасанием деятельности гильдий, с увеличением потребности в расширении площадей для магазинов и жизни, многие общинные дома были перестроены для других общественных нужд.
Конкретизируя вышесказанное, перечислим некоторые гильдии, род их занятий и укажем на их локализацию в структуре торгового городского пространства.
Улица Ханг Бак (Hàng Bạc, bạc - серебро) - место, где производили серебряные изделия, меняли деньги. На улице Ханг Бе (Hàng Bè, bè - плот), строили и продавали плоты, так как она находилась рядом с Красной рекой. Улица Ханг Бо (Hàng Bồ, bồ - круглая коробка, бочка: раньше здесь производили бочки из бамбука для хранения товаров, кроме того здесь продавалась разная плетеная продукция из бамбука. Улица Ханг Буом (Hàng Buồm, buồm - парус) – эта гильдия занималась производством парусов. До настоящего времени сохранилось лишь несколько улиц, жители которых продолжают заниматься традиционным ремеслом (например, Ханг Бак – торговля серебром, Ханг Че – торговля бамбуком, Ханг Ма – торговля традиционными ритуальными изделиями) и некоторые другие.
Анализируя структурные, функциональные и морфологические (архитектурные) особенности старого центра, исследователь города Нгуен Куок Тхонг указывает на то, что старинный квартал 36 улиц развивается с начала его основания на традиционной социально-экономической основе, что характеризуется смешением использования городского пространства (место проживания, ремесленническая деятельность и производство и изготовление предметов декоративно-прикладного искусства, коммерция и место культовых церемоний). Структурные базовые элементы городского пространства здесь - это старинные строения, узкие торговые улочки и фыонг (phuong) - городская "деревня", представляющая собой аналог/остаток сельской общины, имеющей во Вьетнаме как четкую организацию, так и непреходящую значимость в социальной жизни народа .
В плане функциональном квартал 36 улиц остается всегда ремесленно-торговым центром, одновременно и местом проживания тех, кто ведет эту деятельность. Многообразие социально-экономических категорий жителей этого района обеспечивает сложность строения деятельности в нем, которая сочетает в себе коммерцию и обслуживание, культурную и религиозную деятельность. Это функциональное смешение в данном секторе городского пространства и обеспечивает специфику жизни старинного квартала. В плане морфологического (архитектурного) строения квартала, он характеризуется наличием узких и неупорядоченных улиц (шириной в 4‑10 метров), низкими длинными слепленными друг с другом домами, местами разделенными переулками-проходами.
Кроме того, необходимо обратить внимание на начинающиеся трансформации архитектурного лица старинного района, отмечая что до конца 80-х годов ХХ века архитектурная структура квартала сохранялась в довольно гомогенном ансамбле, который объединял в себе старинные вьетнамские дома в один - два этажа, построенные из местных материалов (кирпич, дерево, черепица), китайские, более богато украшенные строения, французские дома двух - трех уровней и различных западных стилей и небольшое количество более современных бетонных домов, возведенных в 1970-е годы. Все эти типы строений сочетались довольно гармонично, но в настоящее время наблюдается тенденция к вертикализации и использованию новых материалов в строительстве (бетон, отделочный камень, стекло). Это нарушает визуальную гомогенность квартала.
За свою тысячелетнюю историю город сильно изменил свой облик. В разные периоды, в зависимости от политических режимов, экономической ситуации центр города преображался, отражая социально-экономическую реальность эпохи.
Традиционные вьетнамские дома были очень узкими, в ширину они могли быть только 2 метра, но в длину они могли достигать 60 метров, их называли «дома-трубы» (потому что они напоминали строение бамбука, так как состояли из множества разных сегментов). Это было обусловлено высокими ценами на землю, как часто бывает в крупных густонаселенных городах, особенно если дом выходил на центральную торговую улицу. Чем больше ширина фасада, тем больше площадь магазина, а значит, торговые возможности и прибыль были больше, таким образом, ширина фасада часто соответствовала степени зажиточности его владельца. Фронтальная часть дома использовалась в качестве магазина, а остальная часть была выделена для членов семьи, прислуги и хозяйственных помещений.
В колониальное время Ханой привлекал многих французских архитекторов, которые вносили в город веяние европейской архитектуры. Наряду с традиционными домами начинают строить огромные виллы с использованием европейского стиля: смешение восточного и европейского стиля с одной стороны сделали район, в котором расположены виллы, не похожими ни на один другой, с другой стороны, виллы гармонировали с окружающим пейзажем, так как многие здания были построены недалеко от озер.
Изменяется и старинный квартал, исчезают ремесленные деревни, на многих улицах утрачивается или меняется специализация, так, например, улица Ханг Бонг, к сороковым годам ХХ века из «деревни», производящей изделия из хлопка и торгующей в основном тканями, матрацами и бумажными изделиями, превратилась в место жительства интеллигенции и владельцев довольно крупного частного бизнеса. В этот период архитектура домов менялась не сильно, в каждом доме жила одна семья, дома строились по традиционному принципу и состояли из множества строений. Но тем не менее, социальное положение новых обитателей улицы стало проявляться и в облике зданий. Фасады домов более зажиточных семей расширяются, в архитектуре начинает чувствоваться западное влияние, соединение традиционной структуры и европейского внешнего вида придавало домам определенную неповторимость и шарм.
Однако, после 1945 года ситуация резко меняется, происходит революция, к власти приходит коммунистическая партия. Пользуясь опытом «старших братьев» СССР и КНР, страна проводит экспроприацию собственности, национализацию заводов, буржуазия и интеллигенция в спешном порядке покидают страну. Такие масштабные события не могли не отразиться на внешнем облике города. Некогда просторные улицы, красивые виллы и традиционные дома зажиточных горожан преобразовываются до неузнаваемости: в экспроприированные дома селят крестьян и рабочих. В дома, когда-то принадлежавшие одной семье, селятся до 20 семей, которые ютятся в коморках по 10‑15 метров. Из-за недостатка жилплощади люди преобразовывают здания: делают надстройки, во дворах строят дополнительные помещения, перекраивают помещения; для того, чтобы проходить в свои комнатки, не мешая другим, в домах делаются системы переулков и коридоров. Дома стали собственностью государства, люди перестали следить за их внешним видом, все надстройки делались из подручных материалов, зачастую абсолютно не гармонируя с архитектурой дома. Все эти новшества сделали центр города уродливым, грязным и разнородным, у новых обитателей не было ни денег, ни желания, ни вкуса для поддержания своего окружения в надлежавшем виде, за все еще привлекательными, хотя и обветшавшими фасадами теперь скрывались настоящие трущобы. Таким образом, мы видим, что изменения политического и экономического строя оказало огромное влияние на социальную стратификацию в городе, преобразовало городское пространство.
Копирование модели народного хозяйства СССР привело Вьетнам к сильнейшему кризису, и поэтому в 1986 году под влиянием перестройки в СССР и реформ КНР Вьетнам начал проводить «политику обновления» («дой мой»). Во Вьетнаме работает китайская модель перестройки: либерализация экономики под контролем государства и коммунистической партии. Новый экономический курс привел к быстрому развитию торговли, начал процветать частный бизнес.
В конце 80-х годов в городе снова возрождается торговля, начинают появляться первые магазины. Экономический рост привел к обогащению части населения. Сегодня мы можем наблюдать процесс укрупнения собственности: многие дома, в которых проживает порою до 30 семей, скупаются богатыми людьми. Новые собственники разрушают старинные дома или более поздние здания колониальной эпохи и возводят на их месте новые, более современные строения. В настоящий момент в центре города появляется большое количество гостиниц, и, хотя строить здания выше 12 метров в высоту на старинных улицах запрещено законом, тем не менее, сегодня предприниматели обходят закон и возводят гостиницы в 8‑10 этажей. В центре города наблюдается определенная анархия в застройке, мы сталкиваемся с полным игнорированием закона о сохранении культурного наследия старинных улиц. Сегодня зданий со старой традиционной или колониальной архитектурой становится все меньше и меньше. Таким образом, изменения в экономике в очередной раз приводит к изменениям в социальной стратификации: центр города вновь становится элитным районом, где дома скупаются бизнесменами для частного бизнеса. В некоторых случаях, если вновь построенное здание предназначено для торговых целей, семья владельца, как и в прежние времена в традиционном доме, проживает в задней части вновь возведенного строения или на его верхних этажах.
В дальнейшем, процесс укрупнения собственности будет продолжаться и, я думаю, что в скором времени, из центра города исчезнут дома начала века, на смену им придет новое поколение многоэтажных гостиниц, банков и супермаркетов. Как мы видим, в ходе истории, в течение 150 лет под влиянием экономических и политических изменений в старинных кварталах городского центра несколько раз сменилась социальная стратификация населения. Данный факт соответствует теории Р. Парка о разделении города на определенные зоны, где селились люди сходной классовой, профессиональной или социальной принадлежности .
Таким образом, исследования изменений, происходивших в городском пространстве Ханоя, позволяет нам понять причину этих изменений и, возможно, предсказать, что ожидает этот город в будущем. Радикальные изменения политического и экономического строя каждый раз кардинально меняют не только «лицо» города, но и жизнь его обитателей: меняется состав населения, происходят изменения в социальной стратификации общества.
Центр торгового Ханоя представлял собой гомогенное образование – это является типичной чертой азиатского города в соответствии с определением Макса Вебера, который указывал на обрыв связей с местом рождения в европейском городе, здесь же связь с деревней проявляется не только в видах деятельности, но и в образе жизни.
Таким образом, изучая историю изменений, связанных с социальными и профессиональными характеристиками городского пространства только одного района, можно сделать вывод о социально-политических изменениях, происходящих в целой стране. Данные знания необходимы для регулирования развития городской инфраструктуры, дальнейшего планирования изменений в городском центре и влияния на процессы внутригородской миграции.
Список литературы
- Вагин В. В. Городская социология. Учебное пособие для муниципальных управляющих // Московский общественный научный фонд. Школа муниципального управления. М., 2000.
- Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // Избранные работы по социологии. М., 2005.
- Парк Р. Э. Город как социальная лаборатория // Социологическое обозрение. 2002. Т.2. № 3.
- Парк Р. Э. Социология, сообщество и общество (фрагменты) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11. Социология: РЖ / РАН. ИНИОН. М., 2000. № 3.
- Сойя Э. Как писать о городе с точки зрения пространства?// Логос. 2008.№ 3(66).
- Чернявская О. С. Социальное пространство: обзор теоретических интерпретаций // Социология. Психология. Философия. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского.2008. № 5.
- Charbonneau F., Hau D. Hanoi. Enjeux moderns d"une ville millenaire. Montreal: Edition Trames, 2002.
- Evers H.-D., Korff R. Southeast Asian Urbanism. The meaning and power of social space. N.Y. ‑ Singapore: St. Martin’s Press, 2001.
- Lilian H.-F. Organisation sociale des quartiers et de l’habitat a Hanoi: une ville en transition. Рaris: ASEMI, 1977. VIII, 2.
- Logan W.S. Hanoi. Biography of City // Sydney: University of New South Wales Рress, 2000.
- Nguyen Thanh Binh. Hà Nội. 36 góc nhìn // NSB Thanh Niên. 2010.
- Nguyen Vinh Phuc, Nguyen Thua My, Barbara Cohen, Hanoi. Streets of The Old Quater and Around Hoan Kiem Lake // The Gioi Publishers. 2006.
- Nguyen Quoc Thong, Histoire de Hanoi: la ville en ses quartiers // Hanoi. Le cycle des metamorphoses. Formes architecturales et urbaines. Paris: Editions Recherches / Ipraus, 2001.
- Papin Ph. Histoire de Hanoi. Fayard, France. 2007.
- To Hoai. Chuyện cũ Hà Nôi // NXB Hôi Nhà Văn. 2009.
- The City Cultures Reader. London, N.Y.: Routledge, 2000.
18 мая в рамках международной выставки АРХ Москва-2018 состоялась панельная дискуссия «Развитие общественных пространств: глобальные и локальные тренды», организованная МЦУ «Город» в содружестве с компанией «Илья Мочалов и Партнеры». Как грамотно реновировать окружающий мир для комфортной жизни человека, какие технические инновационные решения можно использовать для улучшения урбанистического процесса, в чем суть современного подхода к созданию общественных пространств - эти и другие вопросы обсудили эксперты в области архитектуры, транспорта, общественных коммуникаций.
Первая часть программы «Общественные пространства как драйвер развития городских районов» была посвящена новым территориям, для освоения которых используются различные современные подходы и технологии. Руководитель Управления градостроительной разработки ГК «А101» Светлана Афонина рассказала о становлении новых районов Москвы с точки зрения девелопера. Она отметила, что задачей их компании является, в первую очередь, создание так называемой постиндустриальной среды 2.0, которая предполагает построение города для всех: для инвалидов, детей, семей, тинейджеров. И все должны найти в этом городе свою территорию, свои общественные пространства для реализации своего потенциала.
Вице-Президент, Директор по развитию городской среды Фонда «Сколково» Елена Зеленцова , выступила с презентацией «Экономика окраин: капитализация общественных пространств через культурный капитал районов». Она в очередной раз напомнила о значимости культурной традиции, которая обязательно должна быть изучена и учтена при работе над социально значимыми объектами.
Во второй части дискуссии, посвященной ожиданиям и запросам граждан в области развития общественных пространств, выступили с докладами руководитель отдела по работе с органами государственной власти Управления социально-политических исследований ВЦИОМ Кирилл Родин , заместитель директора по внешним коммуникациями АО «Мосинжпроект» и главный идеолог проектов МЦУ «Город» Алексей Расходчиков ; глава архитектурного бюро АВТВ, главный архитектор Московской кольцевой железной дороги Тимур Башкаев и вице-президент Союза московских архитекторов, генеральный директор ООО «Яузапроект» Илья Заливухин . Спикеры были единодушны в том, что грамотный подход к создания общественных пространств предполагает четкое понимание того, куда сегодня направлен вектор запроса граждан и кто является субъектом этого запроса. Как отмечает Кирилл Родин, презентуя результаты последнего исследования ВЦИОМ на эту тему, вектор с точки зрения времяпрепровождения москвичей ориентирован на места их непосредственного проживания. То есть москвичи предпочитают не сами добираться до общественных пространств, а транслируют запрос на то, чтобы общественные пространства по степенно приходили в места проживания людей. При этом какого-то общего глобального субъект запроса, какого-то «глобального москвича» фактически не существует, есть отдельные группы людей со своими запросами, которые требуют изучения.
По мнению Алексея Расходчикова, подход к исследованию отдельных субъектов или сообществ должен быть преимущественно многофункциональным: запросы у разных социальных групп очень сильно разнятся, и создать универсальную систему общественных пространств, которая будет работать всегда, попросту невозможно. Поэтому насущно необходимо перед тем, как что-то проектировать и строить любого рода пространства или объекты, исследовать потребителя этих общественных пространств. Разработанная модель социальной диагностики включает несколько пунктов: диагностические исследования, анализ активности в социальных сетях, организация коммуникационных площадок, поддержка обратной связи и мониторинг изменений.
Такой подход к формированию общественных пространств поддерживает и Илья Заливухин: «Главное в городе – это, прежде всего, люди. При создании центров притяжения нужно основываться на предпочтениях и ожиданиях жителей города, каждый городской район имеет свои особенности, новые пространства должны гармонично интегрироваться в ткань города».
Тимур Башкаев также подчеркнул, что наши потребности сегодня развиваются с огромной скоростью: «Двухмерный город уже не может удовлетворить все растущие потребности всех горожан. Эта модель себя исчерпала. Надо искать новые модели вертикального города, где каждой потребности будет предоставлено пространство для развития».
Особое внимание в третьей части программы «Современные тренды и новые форматы общественных пространств» было уделено уникальному проекту парка «Зарядье».
«На сегодняшний день “Зарядье” в мировой линейке трендов выступает как глобальная витрина, которая показывает достояние страны, наше географическое разнообразие, наш культурный контекст, - утверждает директор парка «Зарядье» Павел Трехлеб . - И одновременно это место для рекреации, куда вы можете просто прийти, спрятаться от мегаполиса в хвойном лесу, восстановить свои силы. Можно наслаждаться новыми панорамами с парящего моста, который заново открывает исторический центр, виды и на Кремль, и на Сталинские высотки, и на Сити. Это проект, который работает на разные аудитории».
«У многих инвесторов в России сейчас нет понимания, что общественное пространство определенного уровня - это очень дорогое удовольствие. Это порядка одного миллиарда рублей за один гектар, если говорить о проекте уровня парка “Зарядье”», - отмечает ландшафтный архитектор Илья Мочалов. Нужно иметь в виду, подчеркнул эксперт, что любое мало-мальски качественное благоустройство не может стоить меньше ста миллионов рублей за один гектар, иначе мы получим просто придомовую территорию, а не общественное пространство. Поэтому каждому инвестору надо четко понимать, сколько же он готов вкладывать в этот проект для того, чтобы получить действительно достойное по уровню место. Но общественные пространства – это не только расходы. Парки могут быть не только «дороги», но и выгодны с экономической точки зрения. Общественные пространства – это точки приложения труда для малого бизнеса и развития сферы услуг, а также центр притяжения туристов.
Участники дискуссии отметили, что последние несколько лет в Москве происходит революционная модернизация общественных пространств, формируется их новая инфраструктура. Общественные пространства формируют облик города, напрямую влияют на уровень комфортности городской среды и качество жизни жителей. Современные тренды развития городской среды показывают, что город стремится к разнообразию форм и концепций, но подходить к проектированию общественных пространств необходимо исходя из исторических и культурных особенностей каждого района, а также социального состава и предпочтений его жителей.
Фото с мероприятия
На современном этапе развития Российской Федерации существует тенденция оттока людей из более мелких городов в крупные мегаполисы, изменяется демографическая ситуация. В городах именно горожане являются основным производителем городской экономики. Если муниципалитеты не будут воспринимать людей как свой самый важный актив, то города окажутся в тупике. Сегодня местные жители генерируют 25 и более процентов поступлений в городской бюджет в виде НДФЛ, то есть четверть бюджета города формируется за счет налогов, которые город получает от жителей. В бизнесе, например, если четверть выручки приносит один клиент, то компания будет делать все, чтобы ему угодить. А наши города часто к жителям и их потребностям относятся как к обременению.
В условиях конкуренции городов за «человека» возрастает роль общественных пространств как фактора комфортной среды.
Для формирования представления о потенциале использования общественных пространств как конкурентного преимущества для городов сначала необходимо сформировать представление о смысле данного понятия, его видах и функциях.
Единого понятия общественных пространств сегодня еще не сформировалось. Архитекторы уделяют внимание публичному пространству, географы рассматривают пространство в целом, социологи говорят о социальном пространстве, в нормативно-правовых актах встречается понятие «места общественного пользования» и «общественные места».
Первое, на что хотелось бы обратить внимание при изучении общественных пространств, так это на то, что они занимают определенную физическую территорию. По мнению российских экспертов, общественные (или публичные) пространства являются непременным условием существования города. Так, В.Л. Глазычев выделяет обязательное наличие «значительного числа людей (в публичных пространствах), не занятых производственной деятельностью» как один из двух признаков городского существования. Если общественное пространство пустое, значит, нет центра притяжения, следовательно, нет городского сообщества, а значит, перед нами поселение, агломерация, слобода, но не город. Используя научную классификацию: «предгород», «город», «недогород» и «негород», – В.Л. Глазычев показывает, что в «предгороде» общественные пространства невозможны, так как нет свободного пространства и незанятых производством людей, в «недогороде» (или слободе) отсутствует городское сообщество, в «негороде» (или мегаполисе) такого единого сообщества уже нет, но общественные пространства существуют.
Можно считать, что под общественным пространством подразумевается определенная городская территория, сложившаяся благодаря историческим, культурным, социальным и прочим признакам, созданная для общественного пользования.
Примерами общественных пространств являются территории, доступные для пользования населением: парки, площади, скверы, мостовые, набережные, тротуары, места отдыха в торговых и бизнес-центрах, детские площадки, стадионы, дворы. В общественных пространствах могут предоставляться услуги, как на коммерческой, так и на безвозмездной основе (проведение культурных, спортивных, досуговых, политических и иных мероприятий для отдельных групп граждан и населения в целом). Общественные пространства создаются по инициативе как государства для улучшения качества жизни граждан, так и по инициативе частных компаний в личных интересах, в том числе для регулирования поведения потребителей, а также самих граждан их совместными усилиями. Характерной чертой общественного пространства является его доступность, то есть общественные пространства обладают такими свойствами общественного блага, как несоперничество и неисключаемость. Несоперничество подразумевает то, что нахождение одного индивида в парке или на набережной не уменьшает возможности другого индивида также там находиться. Неисключаемость выражается в «технической невозможности или запретительно высоких издержках предотвращения доступа к благу дополнительных потребителей. Блага, которым оба свойства присущи в высокой степени, называются чистыми общественными благами» . Л.И. Якобсон выделяет общенациональные и локальные общественные блага: «...различие определяется разницей в территориальном охвате полезным действием того или иного блага» .
Определение «места общественного пользования» также является неоднозначным. В нормативно-правовых актах оно встречается в Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом. Согласно ч. 5 ст. 1 данной конвенции, «места общественного пользования» означают те части любого здания, земельного участка, улицы, водного пути или других мест, которые доступны или открыты для населения, будь то постоянно, периодически или время от времени, и включают любой коммерческий, деловой, культурный, исторический, просветительский, культовый, государственный, развлекательный, рекреационный или аналогичный объект, который таким образом доступен или открыт для населения .
Необходимо отметить, что в российском законодательстве отсутствует определение понятий «общественное пространство» и «общественное место». Исходя из ч. 1 и ч. 2 ст. 20.20 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, к общественным местам относятся: детские, образовательные и медицинские организации, все виды общественного транспорта (транспорта общего пользования) городского и пригородного сообщения, организации культуры, физкультурно-оздоровительные и спортивные сооружения, а также улицы, стадионы, скверы, парки . Таким образом, по закону в Российской Федерации общественными местами являются организации, предоставляющие социальные услуги населению, транспорт и рекреационные зоны, в то время как в международном сообществе к таким местам относятся те территории и объекты, главными особенностями которых являются их открытость и доступность населению.
Таким образом, складывается понимание общественного пространства как территории, главной особенностью которой является ее доступность населению вне зависимости от его возрастных, национальных, расовых и других характеристик. Такое понимание объясняет, почему определение места общественного пользования Международной конвенцией в понятие общественного пространства включается, но им не ограничивается.
Общественное пространство – это также место социализации, место сбора граждан, то есть оно включает понятие «социальное пространство». В работе «Теоретические основания социологии пространства» А.Ф. Филиппов представляет позицию немецкого социолога Георга Зиммеля, согласно которой пространство – это также некий «кусок почвы», заселенный людьми, наполненный их взаимодействием и практической, востребующей его деятельностью, и уникальное, исключительное место размещения тех или иных социальных образований . А.Ф. Филиппов заключает, что «смысл территории, границы, пребывания, места обнаруживается в практике социальной жизни» . Другими словами, социальные взаимодействия граждан формируют определенные пространства (социальные), когда же они привязаны к территории, образуются общественные пространства.
Принимая во внимание тенденцию преобладающего роста численности городского населения над сельским, ухудшение экологической ситуации в городах, важным показателем жизни человека становится не только количество, но и качество общественных пространств – мест, где человек может провести время, исключая офис и дом .
Социальная значимость общественных пространств включает в себя:
Сбалансированное развитие территорий;
Укрепление здоровья и увеличение продолжительности жизни;
Повышение уровня физической культуры;
Экологическая и физическая безопасность;
Социализация.
Общественное пространство, помимо выполнения социальных функций, это еще и живой экономический капитал, который очень важен для города.
Влияние на бюджет города общественных пространств можно охарактеризовать следующими эффектами:
Повышение стоимости земельных участков и недвижимости;
Рост арендных ставок на коммерческую недвижимость;
Увеличение количества предприятий в сфере торговли и услуг;
Повышение туристической привлекательности.
Доходы бюджета муниципального образования могут увеличиться за счет организации общественных пространств по следующим видам поступлений: НДФЛ, ЕНВД, ЕСХН, патенты, налог на имущество физических лиц, земельный налог, доходы от использования имущества, находящегося в государственной и муниципальной собственности, доходы от продажи материальных и нематериальных активов. Необходимо отметить, что это практически весь перечень доходов местных бюджетов, установленных Налоговым кодексом Российской Федерации, а также Бюджетным кодексом Российской Федерации.
Если есть общественное пространство, значит, есть и частное пространство. У частного пространства есть владельцы, которые платят налог на землю и недвижимость. Если общественные пространства благоустраиваются, стоимость их недвижимости растет. Поэтому жители квартир вокруг Центрального парка в Нью-Йорке с удовольствием скидываются на благоустройство парка – это поднимает капитализацию их недвижимости (Рисунок 1). По мнению аналитиков экономическую ценность от создания Хай-Лайн парка в Нью-Йорке (Рисунок 2) можно оценить в виде увеличения дохода от аренды в соседних объектах более чем на 25% . Точно так же и владельцы бизнесов в первых этажах. Благоустроенное пространство создает больший пешеходный поток, к ним ходит больше посетителей, они извлекают больше прибыли, платят больше налогов на прибыль, нанимают больше сотрудников, которые платят свои налоги на доходы.
Рисунок 1. Центральный парк в Нью-Йорке
Рисунок 2. Хай-Лайн парк в Нью-Йорке
По словам мэра Москвы Сергея Собянина в результате увеличения туристического потока и потока, связанного с событийными мероприятиями, дополнительные доходы бюджета от реализации программы «Моя улица», в 2017 году составили около 62 млрд рублей, а в 2018 году достигнут уровня 80 млрд рублей. При этом, в 2015 – 2017 годах расходы на программу составили более 93 млрд рублей . Таким образом, капитальные затраты, которые сделаны не на один год, а на 20 – 30 лет, окупаются в течение одного года, а последующие годы дают чистый доход в бюджет (Рисунок 3, Рисунок 4).
Рисунок 3. Валовая улица в Москве до реконструкции по программе «Моя улица»
Рисунок 4. Валовая улица в Москве после реконструкции по программе «Моя улица»
Каждая улица после реконструкции капитализируется. Стоимость недвижимости, квартир вырастает в разных пропорциях до 20 – 30%. Количество пешеходов на этих улицах, как правило, увеличивается от трех до шести раз. Оборот ресторанов и кафе увеличивается. Когда общественные пространства реконструируются, становятся безопасными, красивыми, освещенными, там начинают активно возникать культурные мероприятия: фестивали, концерты, различные мероприятия, которые еще дополнительно генерируют поток .
Ставки аренды на благоустроенных улицах Москвы выросли на 10 – 50%. Кроме этого, вместо банков и офисов появляются точки общественного питания и различных услуг . В тоже время важно соблюсти пропорцию интересов арендаторов и арендодателей, так как в случае существенного завышения арендной платы малый бизнес не сможет конкурировать с сетевым и крупным бизнесом.
Кроме того, в последнее время изменилась концепция перемещения горожан. Согласно недавним исследованиям, если раньше большинство предпочитало автомобиль, то сейчас горожане выбирают пешеходные маршруты, велосипеды или общественный транспорт.
В пешеходных городах уровень ВВП на душу населений на 38% выше, чем у остальных: они привлекают больше людей с высшим образованием и, таким образом, лучше обеспечивают социальное равенство. Это связано с тем, что у жителей значительно снижаются затраты на передвижение и одновременно затраты на жилье компенсируются близостью к наиболее актуальным рабочим местам.
В 2016 году в США было проведено исследование, результаты которого, позволили сделать вывод о том, что впервые за 60 лет пешеходные пространства занимают большую часть рынка по сравнению с транспортными районами. В 30 мегаполисах оценивались 619 пешеходных зон, которые, тем не менее, представляют собой лишь 1% от всего городского пространства. При условии, что население этих 30 городов составляет 46% от всего населения США и при этом генерирует 54% национального ВВП. Исследование показало, что развитие пешеходных городских зон способствует ревитализации делового центра города и более эффективной урбанизации пригородных зон .
Таким образом, создание комфортной среды с помощью формирования городского общественного пространства, безусловно, является выгодой для муниципального бюджета.
Однако на сегодняшний день существует ряд проблем, связанных с необходимостью реконструкции и управления общественными пространствами, которые препятствуют получению положительного бюджетного эффекта. К ним относятся:
Низкий уровень благоустройства общественных пространств: освещение, неприспособленность для разных групп граждан – инвалидов, детей в колясках, спортсменов (велосипедистов, роллеров);
Проблема безопасности нахождения в общественных пространствах;
Минимальный спектр рекреационных и сопутствующих услуг;
Отсутствие событийного наполнения общественных пространств;
Отсутствие учета потребностей населения и гостей города;
Недостаточное количество улиц и площадей с приоритетом пешеходного движения;
Неэффективное использование рекреационного потенциала набережных.
К сожалению, в большинстве случаев, приходится констатировать факт, что местная администрация, не понимая высокой социальной значимости общественных пространств для горожан, не видя возможностей для пополнения бюджета за счет должного внимания к качественной организации и эффективному управлению общественными пространствами, не рассматривает данный элемент комфортной среды как важный вопрос, требующий системного подхода в организации.
Одной из основных причин, ограничивающих действия органов местного самоуправления по созданию и управлению общественными пространствами, является ограниченность бюджетных ресурсов по статье расходов бюджета «Благоустройство».
При этом хотелось бы отметить, что ограниченность бюджетных ресурсов не подразумевает их полное отсутствие. Конечно, доля бюджетных расходов в муниципальных бюджетах по данному направлению скромна в сравнении с другими статьями расходов и в среднем составляет порядка 2,5 – 3%, но имея возможность распоряжаться суммой в 500 – 600 млн рублей многое зависит от принятия обоснованных эффективных решений со стороны административного ресурса.
Кроме того, вовлечение в процесс частных инвесторов, меценатов и жителей города позволяет компенсировать недостающие финансовые средства для реализации проектов по созданию общественных пространств.
В Нью-Йорке есть парк Зукотти (Zuccotti) (Рисунок 5). Джон Зукотти был легендарным председателем планировочной комиссии Нью-Йорка, владелец риэлтерской компании, девелопер. Его компании принадлежат некоторые здания вокруг парка и сам парк. Ему часто задавали вопрос - почему он этот парк не застроил, а потратил на его ре-дезайн около 8 млн долларов. Аргументы Зукотти состоят в том, что если бы он застроил парк, то общая величина финансового потока была бы значительно меньше. Вот эта вот «пустота» - оказывается важнейшей частью его экономического капитала. Частное пространство, которое он сделал общественным, показывает, насколько важно благоустройство для недвижимости вокруг. И тот факт, что пространство частное, еще не делает его необщественным. Активисты движения «Захвати Уолл-стрит» (Occupy Wall Street) заняли именно парк Зукотти, так как общественные парки закрывают в 11 или 12 часов ночи, а частный парк такого регламента не имеет .
Действия гражданского протеста в Нью-Йорке, начавшиеся 17 сентября 2011 года. Цель участников акции - длительный захват улицы Уолл-стрит в финансовом центре Нью-Йорка с целью привлечения общественного внимания к «преступлениям финансовой элиты» и призыв к структурным изменениям в экономике
Рисунок 5. Парк Зукотти в Нью-Йорке
Компании «родом» из Чикаго вкладываются в обустройство тех же парков и других публичных мест, хотя власти им за это не дают права построить рядом элитный жилой комплекс, как это происходит в Москве. Для них это именно жест доброй воли по отношению к своему городу. Самый известный пример – Миллениум-парк в центре Чикаго (Рисунок 6). Строительство велось восемь лет вместо запланированных четырех, бюджет превысил первоначальный в 3 раза и достиг почти 0,5 млрд долларов. Но парк стал достопримечательностью не только города, но и страны.
Рисунок 6. Миллениум-парк в Чикаго
Но есть примеры, когда превращение изолированных территорий в общественные проходило без участия государства или муниципалитета. В одном из районов Берлина обанкротилась фабрика «Ротапринт» (8300 кв. м), выпускавшая печатные машины. Располагалась она в здании – памятнике конструктивизма, построенном архитектором Клаусом Кирстеном в 1959–1870 гг. Это необычное сооружение, словно собранное из бетонных коробок, СМИ уже окрестили Betonbaby. Беспризорную фабрику выставили на аукцион в 1989 году, несколько раз ее безуспешно пытались продать. С 2001 года территорией фабрики управлял фонд недвижимости Берлина. Объект снова был выставлен на аукцион в пакете с другим имуществом.
И тогда на сцену вышла общественность. «Мы добивались, чтобы нас рассматривали как инвесторов», – рассказывает Даниэла Брам, художник, соавтор преобразования фабрики. В 2005 году она создала вместе с другими арендаторами объединение «Ех-Ротапринт», чтобы получить наследственную аренду на территорию фабрики и сохранить ее от разрушения (Рисунок 7). Обычно пустующие промышленные помещения привлекают низкой арендной платой художников, затем – галереи и богатые магазины, а потом приходят строительные инвесторы, которые превращают ставшие популярными места в элитные жилые кварталы. В случае с «Ех-Ротапринтом» другие потенциальные инвесторы не были активны в этом районе, «что дало нам время разработать альтернативную программу (реорганизации)», говорит Брам, «нашей задачей было сохранить объект и поддержать искусство и культуру». Прибыль зарабатывать не предполагалось изначально. Сейчас 10 000 кв. м фабричных площадей развиваются автономно, без помощи правительства, за счет арендаторов. Всего на территории 11 зданий, заключено около 90 арендных контрактов.
«Ех-Ротапринт» занимает треть всех помещений, оставшиеся поделили между собой местные общественные учреждения и компании-арендаторы. Здесь проходят репетиторские занятия со школьниками, мастерские и т. п. «Такого рода сообщества формируют новые партнерства, связи и отношения. Здесь создается социальный капитал, который имеет важные последствия для города», – радуется Брам .
Рисунок 7. Творческий кластер и социальный центр «Ех-Ротапринт» в Берлине
Примеры механизмов финансирования проектов по созданию общественных пространств, благоустройству городской среды с целью создания комфортных условий для горожан, представлены в таблице ниже (Таблица 1) .
Таблица 1. Механизмы финансирования проектов по созданию общественных пространств, благоустройству городской среды
|
Мельбурн |
||||
|
Бюджет для капитальных проектов продолжительностью в несколько лет определяется группой управления. Средства при этом поступают из городского капитального бюджета и/или национального бюджета. Бюджет для проектов меньшего масштаба определяется координационным комитетом по благоустройству и финансируется из капитального бюджета Мельбурна. Рутинные ремонтные работы финансируются из текущего бюджета мэрии. |
Финансирование проектов осуществляется из бюджета мэрии округа или мэрии Парижа. Если мэрия округа не имеет достаточных средств, изыскиваются дополнительные источники финансирования – например, с помощью целевых программ |
Финансирование проектов благоустройства осуществляется в основном из бюджета города. Крупные проекты могут субсидироваться из национального бюджета и бюджета штата. Расходы на мелкую реконструкцию улично-дорожного пространства иногда ложатся на плечи малых предпринимателей. |
Проекты совершенствования улично-дорожного пространства могут субсидироваться из бюджетных средств (национального, общегородского бюджета или средств районных советов) и из средств частных инвесторов. Одна из особенностей процесса благоустройства в Лондоне – повсеместное привлечение частных инвестиций. Здесь применяется механизм государственно-частного партнерства – действует схема пошлины на инфраструктурное благоустройство района за счет застройщика. Пошлина зависит от размера и типа новой застройки. Назначение расходов определяется после тщательных консультаций с местным населением и проведения публичных слушаний, например, средства могут идти на строительство доступного жилья и необходимой местному сообществу инфраструктуры |
Масштабные проекты городского благоустройства, как правило, финансируются за счет бюджетов и/или бюджетных программ разного уровня. Могут использоваться различные схемы государственно-частного партнерства. В случае небольших проектов используются как бюджетные средства, так и исключительно частные либо их комбинация (ГЧП). Распространенный случай использования частного капитала – так называемые Зоны развития бизнеса (Business Improvement Areas), которые получают преференции при вложении в проекты благоустройства, ремонта или возведения стен, улучшения вида фасадов коммерческой недвижимости. В Торонто действует 81 такая зона |
Можно выделить несколько моделей развития проектов по созданию общественных пространств:
Концессионные соглашения;
Аренда или управление;
Девелопмент;
Бизнес-ассоциации по развитию территорий;
Городская инициатива.
Необходимо отметить, что вне зависимости от того кто будет выступать идейным вдохновителем, инвестором, исполнителем локальных преобразований в виде формирования общественных пространств, важно иметь возможность опереться на сформулированное видение того, как город будет развиваться. Таким видением может быть, например, генеральный план вместе с концепциями пространственного развития, градостроительного зонирования или мастер-план города.
Последовательность действий местных властей по обеспечению нормативно-правовой основы формирования общественных пространств должна быть следующая:
1) разработка на основе генерального плана документации по планировке территорий общего пользования;
2) включение всей совокупности объектов в реестр муниципального имущества;
3) разработка правил землепользования и застройки и правил благоустройства во взаимоувязке картографических материалов;
4) принятие муниципальной программы по благоустройству территорий общего пользования;
5) последовательная реализация программы .
Человек нового тысячелетия хочет жить в среде, насыщенной эстетически полноценными, правдивыми образами. Право человека на красоту и правду пока что не записано ни в одной конституции, но именно это право составляет содержание сегодняшнего этапа развития общества, и именно оно составляет предмет и цель современного градостроительства. При этом важно понимать, что реализация данного права – это не одиночная игра, а командная, то есть каждый участник процесса создания комфортной городской среды (органы местного самоуправления, бизнес-сообщество, гражданское общество) должен понимать, оценивать потенциальные выгоды, быть готовым вести диалог, находить оптимальные решения и брать на себе ответственность за преобразование территории.
Библиографический перечень
- Глазычев В.Л. Политическая экономия города: учебное пособие. – М.: Издательство «Дело» АНХ, 2009. – 192 с. – (Сер. «Образовательные инвестиции»).
- Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов / Европейская комиссия ЕС (Tacis). – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 367 с.
- Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (Нью-Йорк, 15 декабря 1997 г.) (Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Федеральным законом от 13 февраля 2001 г. № 19-ФЗ, вступила в силу для Российской Федерации 7 июня 2001 г.).
- Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора наук: Филиппов А.Ф. Теоретические основания социологии пространства. 2003.
- Ан А.Л. Роль общественных пространств в муниципальных образованиях // Вопросы государственного и муниципального управления. 2012. №1. С. 174 – 184. [Электронный ресурс] // Официальный сайт журнала STRELKA. (дата обращения 12.03.2018).
- Береговских А.Н. Формула любви к городам или экономика красоты // Градостроительное планирование и управление, качество среды и предпринимательский климат: материалы V научно-технической конференции Института Территориального Планирования «Град» (Омск, 1 - 3 марта 2015 г.) / гл. ред. А.Н. Береговских, отв. ред. Г.В. Горнова. - Омск, 2016. - 198 с.